Деваться было некуда. С одной стороны море, с другой большая открытая площадь. Поблизости ни одной будки, ни одного столба, за которым можно бы было спрятаться.
— Стойте на месте, Джесси, и ничего не бойтесь!.. — быстро проговорил Генри, снимая плащ и свертывая его в комок.
Сделав несколько шагов по направлению к бегущему зверю, Генри остановился и, когда собака с яростным визгом, бросилась на него, он быстрым движением всунул ей в рот свернутый плащ и, схватив другой рукой обезумевшее животное за горло, перевернул его на спину и прижал к земле, употребляя нечеловеческие усилия, чтобы удержать на месте. Для обыкновенного человека такая задача была бы невыполнимой, но Генри обладал колоссальной силой, а мысль, что около него стоит Джесси, которая подвергается опасности, удесятеряло эту силу.
Придавив собаку коленом, Генри одной рукой держал ее, а другой старался не дать ей освободиться от плаща, который собака при первом прыжке с яростью схватила зубами. Стальные мускулы Генри напряглись и рельефными комками выделялись на обтягивающей его тело рубашке. Вся его фигура, немного изогнутая и напряженная, олицетворяла собой силу и он в эту минуту походил на римского гладиатора, борющегося перед ложем Нерона.
Мало-помалу движения собаки стали слабее и наконец, сделав последнее конвульсивное движение, она вытянулась неподвижным пластом под державшим ее Мортоном.
Выждав еще несколько минут, Генри встал, вздохнул полной грудью и, утирая лоб, веселым голосом обратился к Джесси:
— Еще минута и я готов был выпустить этого проклятого зверя… Но что с вами, Джесси? Успокойтесь!.. Собака теперь не опасна!..
— Но, она вас… не укусила?.. — прерывающимся от волнения и страха голосом спросила Джесси.
— Нет!.. Я отделался благополучно.
— Боже, как я боялась за вас, Генри!.. Слава Богу, что вы невредимы!.. Вы мне спасли жизнь, Генри…
Джесси сделала шаг, чтобы взять руку Генри, но тот ее остановил словами:
— Только не прикасайтесь ко мне!.. Я весь забрызган пеной бешеного животного.
Джесси побледнела как полотно.
— Ведь вы можете заболеть… заразиться…
— Ну, даст Бог, этого не случится… Но, во всяком случае, надо принять меры… Пойдемте домой. Хорошая ванна и чистый костюм не лишнее… Да и время уже обедать.
Собравшаяся толпа устроила Мортону овацию, шумно восторгаясь его мужеством и силой и Джесси, слушая это, высоко подняла голову, гордясь и подвигом Генри и тем, что Генри с ней.
Придя домой, Джесси от волнения почувствовала себя плохо. К вечеру болезненное состояние усилилось и открылся жар. Приглашенный доктор ничего определенного сказать не мог, прописал хину и уехал. Генри, взволнованный, ходил по комнате, поминутно подходя к больной и прикладывая ей руку ко лбу. Когда Джесси, немного успокоившись, заснула, Мортон придвинул большое кресло к кровати и сел на него, взяв за руку жену. Просыпаясь несколько раз в течение ночи, Джесси сквозь сон видела склонившегося к ней мужа и снова засыпала, едва слышно шепча:
— Генри!.. Мой Генри!..
Проснувшись утром и увидев сидящего около кровати Мортона, Джесси с недоумением посмотрела на него, но потом, вспомнив все, улыбнулась.
— Как вы чувствуете себя, Джесси? — с беспокойством спросил Мортон.
— Хорошо… А вы… разве не ложились?.. Сидели около меня?
— Ну, это пустяки!.. Слава Богу, что вы-то здоровы!
— Какой вы добрый… Генри!.. — только и могла ответить Джесси и в порыве благодарности, схватив руку мужа, поднесла к губам.
Лихорадка, вызванная волнением предыдущего дня, прошла бесследно и за обедом Джесси по-прежнему щебетала, радуясь и своей молодости и близости Генри.
Спустя несколько дней, получив длинное письмо от Пейкерса, Мортон вошел в комнату Джесси и обратился к ней:
— Джесси, мне удалось вырвать вас из рук двух негодяев, желавших воспользоваться вашим состоянием, но этого недостаточно. Надо постараться во что бы то ни стало спасти вашего отца… Вы, помните, сердились на меня и в Париже и здесь, когда я, чересчур долго занимаясь делами, не мог сопровождать вас… Я работал в этом направлении и вот последний акт драмы приближается и в нем вы должны принять участие, которое выразится в том, чтобы вы написали небольшое письмо вашей мачехе под мою диктовку.
— Мачехе?.. — удивленно спросила Джесси.
— Да, мачехе… Согласны вы?
— Но зачем?.. Впрочем, раз вы просите, я, конечно, сделаю все…
— Так пишите же и не расспрашивайте ни о чем… Когда-нибудь я все вам расскажу, но… не теперь…
Джесси взяла лист бумаги и конверт.