Человек начал мыслить, результатом этого получилось начало его господства над всем живущим.
Он понял, что мелких ящеров ему нечего бояться, так как, нападая массой, он легко с ними справлялся, а от больших он защищал себя, устраивая жилища свои в местах, недоступных тяжелым, неуклюжим гигантам доисторического периода.
Начав мыслить, человек начал приспособляться. С верхушек деревьев спустился он на землю и устроил свои жилища в пещерах, на крутых склонах гор, выходивших к реке.
Сделал это он не инстинктивно, как раньше, а уже обдуманно. Крутые склоны гор не позволяли прожорливым ящерам добираться до жилища человека, а близость реки обеспечивала ему воду.
Кроме того, в пещерах он мог поместиться более кучно, чем на верхушках деревьев и, в случае нападения какого-либо врага, отразить его.
Холодная, бесстрастная луна освещает поляну около болота, по которой причудливыми зигзагами протянулись тени от деревьев первобытного леса.
Вот пролетел птеродактиль, зорко высматривая добычу. На минуту задержался в высоте и, как стрела, пущенная из лука, бросился в гущу кустарников. Резкий предсмертный крик и торжествующая птица-дракон поднялась снова в воздух, держа в своих обагренных кровью когтях трепещущее тело мелкого сумчатого животного.
Усевшись на поляне, начал дракон с жадностью пожирать полуживую жертву, с наслаждением упиваясь его горячей кровью… Кости хрустели на острых зубах хищной птицы, глаза горели жадностью и удовольствием.
Внезапно птеродактиль насторожился, с беспокойством огляделся кругом и, схватив в когти остатки ужина, грузно полетел через болото, недовольно фыркая и сопя.
На поляне показалась фигура человека.
Человек остановился, прислушался, потом, не заметив, по-видимому, ничего подозрительного, сделал несколько больших прыжков на середину поляны, издав глухое ворчание. Тотчас же из леса показалось несколько фигур, спешивших на призыв своего вожака.
Это были люди, шедшие толпой куда-то.
Но вот на противоположном конце поляны показалось тоже несколько фигур. Они были во всем подобны первым. Те же приплюснутые головы, низкий лоб, маленькие злые глаза, выдающиеся челюсти с большими, как у хищных зверей, острыми зубами.
Увидев первую группу, люди остановились, ожесточенно размахивая в воздухе дубинами, волнуясь и перебегая друг к другу.
Их свирепое ворчание и визг усиливались с каждой минутою, пока наконец, в припадке ярости, они не бросились друг на друга, нанося удары дубинами, царапаясь, кусаясь и визжа от ярости…
Треск разбиваемых костей, крики боли и ярости наполнили до того времени тихую поляну. Мелкие звери попрятались в лесу и только несколько птеродактилей бесшумно кружились над убивающими друг друга людьми, ожидая конца битвы, чтобы полакомиться останками павших.
А луна по-прежнему безучастно лила свои холодные лучи на поляну, освещая страдания, кровь и смерть, освещая озверевшие фигуры начавших мыслить людей, сознательно убивавших друг друга…
Около болота на берегу реки построен замок, возвышаясь над лесом острыми шпицами своих башен. Бойницы грозно смотрят на лес, как бы вызывая его на бой.
Замок окружен глубоким рвом, наполненным водой. От больших железных дверей идет широкая дорога, уходящая далеко в лес и теряющаяся в нем.
Мысль человека, беспрестанно работавшая много веков, создавала все новые орудия нападения и защиты.
Убей сам, если не хочешь быть убитым… Вот лозунг, перешедший к человеку от его предков и свято сохранившийся в течение многих тысячелетий.
Из леса показалась группа всадников. Люди и лошади закованы в железо, ярко блестевшее в последних лучах заходящего солнца… В руках, вместо дубин, стальные мечи и копья… За всадниками появились пешие люди. Они тоже были в панцирях и шлемах, но более легких. Некоторые, кроме мечей и копий, несли лестницы и доски.
Люди вышли на поляну и выстроились в правильные колонны.
…Люди вышли на поляну перед замком и выстроились в правильные колонны…
Всадник, богаче других одетый, сделал знак рукой и все, как один, бросились к замку.
Тучи стрел полетели им навстречу из бойниц. Нападающие спотыкались, падали, снова поднимались и бежали, бежали беспрерывно вперед, пока, наконец, не достигли рва, наполненного водой.
Перекинув доски через ров, они приставили лестницы к стенам и полезли наверх, яростно визжа и воя и ничем не отличаясь в эту минуту от своих доисторических предков.