Вдруг собака заметалась: то она мчалась вперед, то возвращалась и подбегала к Пенкрофу, как будто молила его ускорить шаг. Потом она свернула с берега на равнину и, движимая поразительным своим чутьем, без малейшего колебания побежала между дюнами.
Путники двинулись вслед за нею. Кругом была глушь, ни одного живого существа. Широкая полоса дюн состояла из прихотливо разбросанных бугров, пригорков и даже холмов. Это была настоящая песчаная Швейцария, и лишь благодаря своему поразительному инстинкту собака не заблудилась.
Минут через пять после того как свернули с берега, журналист и его спутники очутились перед неглубокой пещерой, образовавшейся во внутреннем склоне высокой дюны. Топ остановился и звонко залаял. Спилет, Герберт и Пенкроф вошли в пещеру.
Там стоял на коленях Наб, склонившись над безжизненным телом, распростертым на ложе из травы.
В недвижно лежавшем человеке они узнали Сайреса Смита.
ГЛАВА VIII
Наб не шелохнулся. Моряк бросил ему только одно слово:
— Жив?
Наб ничего не ответил. Гедеон Спилет и Пенкроф побледнели. Герберт замер, крепко стиснув руки. Ясно было, что бедный негр так подавлен горем, что не заметил своих товарищей, не слышал вопроса Пенкрофа.
Журналист опустился на колени у распростертого тела, расстегнул на Сайресе одежду и приложил ухо к его груди. Прошла минута — целая вечность, — пока он уловил еле слышное биение сердца.
Наб приподнял голову и посмотрел вокруг невидящим взглядом. На нем лица не было — так он исстрадался. Разбитый усталостью, истерзанный душевной мукой, он изменился до неузнаваемости. Ведь он думал, что Сайрес Смит умер.
Гедеон Спилет долгим, внимательным взглядом всмотрелся в Смита и, поднявшись, сказал:
— Жив!
Тогда на колени опустился Пенкроф, прильнул ухом к груди Сайреса Смита и тоже услышал слабое биение его сердца и даже почувствовал едва заметное его дыхание.
— Воды! — коротко сказал журналист, и Герберт бросился искать воды.
Шагах в ста от пещеры он нашел струившийся в песчаном ложе прозрачный ручеек, сильно вздувшийся от вчерашнего ливня. Но чем зачерпнуть воды? В дюнах не было ни единой раковины! Тогда юноша намочил в ручье носовой платок и помчался к пещере.
К счастью, оказалось достаточным и мокрого платка: Гедеон Спилет хотел только смочить Сайресу губы. Несколько капель холодной воды оказали чудесное действие. Сайрес Смит глубоко вздохнул, казалось даже, он пытается что-то сказать.
— Мы спасем его! — воскликнул журналист.
Слова эти вновь пробудили в сердце Наба надежду. Он раздел своего хозяина, осмотрел, нет ли ран на его теле. Но нигде не было ни ран, ни ушибов, ни ссадин, что очень всех удивило, так как волны, несомненно, пронесли его через подводные скалы; даже на руках не оказалось ни одной царапины, и было просто непостижимо, как на теле утопавшего не осталось никаких следов его борьбы со слепой стихией, его усилий пробиться через линию рифов.
Но объяснения такого удивительного обстоятельства приходилось ждать до тех пор, пока Сайрес Смит в силах будет говорить и расскажет обо всем, что с ним произошло. А сейчас нужно вернуть его к жизни. Может быть, для этого необходимы растирания? Моряк скинул с себя куртку и принялся изо всех сил растирать ею закоченевшее тело Сайреса Смита. Согревшись от этого энергичного массажа, тот слегка пошевелил руками, дыхание его стало ровнее. Он умирал от истощения, и, если б Гедеон Спилет с товарищами не подоспели вовремя, инженеру Смиту пришел бы конец.
— Так вы думали, что умер ваш хозяин? — спросил Наба моряк.
— Да, — ответил Наб. — И если бы Топ не нашел вас и вы не пришли бы сюда, я бы похоронил мистера Смита и сам помер бы у его могилы!
Как видите, жизнь Сайреса Смита висела на волоске!
Тут Наб рассказал, как он нашел хозяина. Накануне, выйдя на рассвете из Трущоб, он опять пошел на поиски, двинулся по берегу на север и дошел до того места, где уже был накануне.