— И очень хорошо делаете, — перебил его журналист. — Вы имеете дело с мужчинами! Мы верим вам, но и вы можете положиться на нас! Не правда ли, друзья?
— Я буду во всем повиноваться вам, мистер Смит, — сказал Герберт, пожимая руку инженера.
— За вами, хозяин, в огонь и в воду! — воскликнул Наб.
— Не будь я Пенкроф, — сказал моряк, — если хоть когда-нибудь стану отлынивать от работы! Если вы пожелаете, мистер Смит, мы превратим этот остров в уголок Америки. Мы построим здесь города, проложим железные дороги, проведем телеграф!.. Только у меня есть одна просьба…
— Какая?
— Я хотел бы, чтобы мы не рассматривали себя как потерпевших крушение. Мы — колонисты, приехавшие сюда, чтобы колонизировать этот остров!
Сайрус Смит улыбнулся.
Предложение моряка было единогласно принято.
— А теперь — в путь! Домой, в «Камин»! — воскликнул Пенкроф.
— Еще минуточку, друзья мои, — остановил его инженер. — Мне кажется, что нужно как-нибудь назвать этот остров, его заливы, горы, реки, леса, лежащие перед нашими глазами.
— Отлично, — сказал журналист. — Это в дальнейшем облегчит отдачу и исполнение приказаний.
— Действительно, — согласился моряк, — очень удобно иметь возможность как-то называть места, где был или куда идешь. Пусть будет хоть видимость того, что мы живем в каком-то путном месте…
— В «Камине», — лукаво заметил Герберт.
— Правильно! — сказал Пенкроф. — Согласны ли вы на это название, мистер Смит?
— Конечно, Пенкроф!
— Давайте придумывать названия другим местам! — весело сказал моряк. — Мне Герберт однажды читал книжку про Робинзона. Назовем части острова «бухта Провидения», «мыс Кашалотов», «залив Обманутой надежды»…
— Лучше дать имена мистера Смита, мистера Спилета, Наба… — возразил Герберт.
— Мое имя! — воскликнул Наб, обнажая великолепные белые зубы.
— А почему бы нет? — ответил Пенкроф. — Чем плохо назвать — «порт Наба»? Отлично звучит! Или — «мыс Гедеона»!..
— Я предпочел бы имена, напоминающие родину, — сказал Гедеон Спилет.
— Я согласен с вами, — вмешался инженер. — Лучше всего, друзья мои, назвать большой залив на востоке «бухтой Союза», соседний залив, тот, что южнее, — «бухтой Вашингтона», гору, на которой мы сейчас находимся, — «горой Франклина», озеро, лежащее под нами, — «озером Гранта». Эти имена всегда будут напоминать нам Америку[13]. Для рек же, лесов, мысов выберем названия, которые бы соответствовали их очертаниям. Благодаря этому они будут лучше запоминаться. Остров настолько необычен по форме, что нам нетрудно будет подыскать характерные названия для большинства его частей. Что же касается неизвестных нам водоемов, неисследованных лесов и холмов, мы будем придумывать им названия по мере нашего знакомства с ними.
Предложение инженера было встречено единодушным одобрением. Остров лежал под ногами исследователей, как развернутая карта, и оставалось только дать названия всем этим выступам и выемкам, горам и долинам.
Гедеон Спилет тут же заносил на карту все принятые наименования. Прежде всего были записаны предложенные инженером названия бухт Вашингтона и Союза и горы Франклина.
— Я предлагаю назвать полуостров, вытянувшийся на юго-запад, «Змеиным полуостровом», а его загнутый хвост — «мысом Рептилии». Он ведь и вправду похож на хвост пресмыкающегося, — сказал Герберт.
— Принято! — сказал инженер.
— Теперь назовем этот залив на северо-востоке, поразительно напоминающий челюсти акулы, «заливом Акулы», — продолжал Герберт.
— Отличное название! — воскликнул Пенкроф. — А для полноты картины образующие его два мыса назовем «мысами Челюсти».
— Но ведь там два мыса, — возразил журналист.
— Что ж, — ответил Пенкроф, — один будет «Северной челюстью», другой — «Южной челюстью».
— Записано, — сказал Гедеон Спилет.
— Остается еще назвать юго-восточный мыс, — заметил Пенкроф.
— «Мыс Когтя»! — воскликнул Наб, также желавший принять участие в наименовании владений колонистов.
Наб придумал очень удачное название: мыс действительно казался когтем того гигантского животного, каким представлялся весь остров в целом.
Возбужденное воображение колонистов не замедлило окрестить реку, протекающую подле Камина, «рекой Благодарности»; островок, на который их выбросил аэростат, — «островком Спасения»; плоскогорье, высившееся над Камином, — «плоскогорьем Дальнего вида».
13