А Ковалева следовало к Павлу еще вчера вечером послать. Или самому съездить. Хоть нам за переработку и не доплачивают.
ГЛАВА 12
СЕКС-РАБЫНИ ТОЛЬКО НЕ ХВАТАЛО!
Ковалев нашел квартиру Рыбаченко быстро. Открыла мать Павла. Андрей представился, сказал, что хочет задать парню несколько вопросов.
— Вадим все-таки заявление написал? — спросила женщина. — Очень прошу, не трогайте мальчика! Он в сильной депрессии.
— Скажите, что у вас случилось, и какое заявление написал Вадим, — попросил Ковалев.
— Да на училку. Вы разве не про нее расспросить Павлика хотите? — удивилась женщина.
— Именно про учительницу мне и нужно получить информацию.
— Пока не тревожьте сына, пожалуйста! — взмолилась мама Павла. — Он отходит от… Видите ли, Павлик хотел руки на себя наложить, уже петлю сделал. Хорошо Вадим увидел… Сейчас Павлик немного успокоился, ни с кем общаться не хочет. Давайте лучше я вам расскажу все, что знаю, пройдемте на кухню.
— Так что у вас произошло? — спросил Ковалев, присаживаясь у кухонного стола.
— Павлик сильно поругался с отцом. Из-за этой самой училки. Я ведь виновата. Куртку он бросил в прихожей. Я подняла, а из нее ключи какие-то не наши выпали и телефон сына. Не удержалась, посмотрела, с кем Павлик общается. И нашла переписку любовную…
— С учительницей? — догадался Ковалев.
— С ней самой. Я эту тетку видела в школе. Она старше сына в два раза. Павлик же совсем еще ребенок. А там такое… Я в шоке была, мужу показала. Вадим рассердился, отобрал у Павлика ключи и телефон, обещал с теткой поговорить. У мальчика истерика…
— А где Вадим был этой ночью? — продолжил спрашивать Ковалев.
— На работе. Он охранником на базе работает. Сутки через трое.
— Когда ушел из дома?
— Вчера вечером, ему к восьми.
— А до этого, позапрошлой ночью, муж дома был? — спросил Ковалев.
— Да, был дома. С Павликом поругался, мы весь вечер следили, чтобы Павлуша ничего с собой не натворил. Сейчас у Павлика депрессия, не трогайте его, очень прошу.
— Ладно, я понял, повестку оставлю, как только сын отойдет немного, пусть зайдет к нам в РУВД. И Вадима опросить то же нужно будет.
— Хорошо, я передам.
— Скажите, а ключи, которые Вадим забрал, где? — задал важный вопрос Ковалев.
— Так у него, — пожала плечами женщина, — наверное, с собой носит.
— Понятно. Скажите, пожалуйста, а в ночь после ссоры с Павлом Вадим точно из дома никуда не выходил?
— Думаю, нет. Я спать легла, он за Павликом присматривать остался.
— Понятно! Значит, вы точно не знаете. А на какой базе Вадим работает?
— На нашей овощной базе приморского района. Вечером должен домой прийти, я передам, что вы приходили.
Ковалев вышел из квартиры и сразу же позвонил в следственное управление Красину:
— Вася! Есть подозреваемый! Срочно нужно ехать на задержание.
— Кого задерживать будем? — спросил Красин. — Школьника этого?
— Со школьником потом разберемся. Его отца! Он при деле и ключи от квартиры учительницы у него есть, — пояснил Ковалев.
Вадима Рыбаченко привезли в следственное управление прямо с рабочего места. Допрашивали его вдвоем Ковалев и Красин. Инициативу взял в свои руки Ковалев.
— Ну, рассказывайте, что вы делали в квартире учительницы, — велел Ковалев.
— Какой учительницы? — спросил Вадим, недовольный тем, что его доставили в РУВД.
— Той самой, которая миловалась с вашим сыном, — уточнил Ковалев. — Нам все известно!
— Ах, вы про эту стерву. Не был я у нее в квартире ни разу.
Ковалев стукнул кулаком по столу:
— Не ври! Пожизненное получишь за двойное убийство! Единственная возможность облегчить вину — рассказать нам всю правду.
Подозреваемый вытаращил глаза:
— Двойное убийство? Кого убили? Вы что? Я ничего не знаю!
— Моя хата с краю, ничего не знаю, — скептически сказал Ковалев. — А кто ключи у сына от квартиры учительницы забрал, с дамой этой обещал разобраться?
— Я… я не был у нее, — сказал взволнованный Вадим, — близко к ней не подходил.
— Врешь ведь! Тебя соседи видели! — соврал Ковалев. — Хочешь очную ставку?
— Не был я там! Честное слово! Павел сказал, что она в отпуск уехала. Я только поговорить с ней хотел. Потом, когда вернется.
— Ну и как поговорил? — зло спросил Ковалев. — Из окна ее выбросил? Не расскажешь нам правду, начнем применять меры физического воздействия!
Мужчина совсем поник, руки его затряслись, он опять сказал:
— Правда, мужики, не был я там…