Пятиэтажный каменный дом с узкими окошками и четырьмя готическими башнями был виден из любого места в их поселке. По мнению Натальи, такой замок должен был быть окружен рвом с крокодилами, а через ров следовало бы перекинуть разводной мост. Тогда бы впечатление средневекового замка стало полным. Но историческую правду владелец решил не выдерживать, и дом по периметру окружал ажурная стальная ограда с пиками наверху. Перелезть через такую смогла бы даже отставная актриса. Видимо, и в самом деле в их поселке опасаться было нечего.
Попав на бал, она мигом забыла свою непонятную вечернюю тревогу. По огромному залу, украшенному высоченной пятиметровой елью, носилась детвора — в костюмчиках мишек, Красных шапочек, Золушек и Кикимор. Жанна в восторгом бросилась к пеструю толпу, а к Наталье подошел владелец дома и завел светскую беседу. Она, скрывая скуку, ласково улыбалась низенькому, квадратному мужичку с багровым лицом, напоминавшего ей кирпич. Некоторое время она пыталась вспомнить его фамилию. Кирпичев, может быть? А нет, Киричев! Строительная фамилия подходила ему идеально, но слушать разговоры об архитектурным особенностях замка-особняка и тонкости установки каминов было так невероятно скучно…Но это тоже входило в ее обязанности, хорошие отношения с соседями. Поэтому все свои шпильки по повода крокодилов и рва она оставила при себе. Мужа она из вида потеряла сразу, но ей и в голову не пришло его искать. Особой духовной близости у супругов не было. Наталья была полностью поглощена карьерой дочери, а он зарабатывал деньги. Этого вполне хватало для мирной жизни.
Поэтому она не стала искать взглядом мужа даже тогда, когда пришел Дед Мороз в нарядном красном костюме и срывающимся юношеским голосом начал загадывать загадки. Снегурочки с ним не было, и Наталья подумала, что владелец строительной фирмы непростительно сэкономил на аниматорах. Мог уже и заказать эту колоритную пару, ведь детям обычно так нравится Снегурка! Если ему дорого, так сказал бы ей, да и другим гостям по-соседски, неужто бы не скинулись?
— Вот ведь шельмец, я его с девкой заказывал, а он один пришел! — словно эхом прогудел ей в ухо хозяин дома. — Ну потребовал бы баксов больше, а не химичил! Не, больше его в моем доме не будет! Мне его тут посоветовали, мол, недорогой и очень детишкам нравится. А он во чего учудил!
Не надо было экономить, с внутренней усмешкой подумала Наталья. Небось, предложил сто баксов, и потребовал целую бригаду. Конечно, паренек торговаться не стал, а то ведь и вовсе заказа лишиться можно.
Несмотря на отсутствие Снегурочки, Мороз ловко управлялся с разновозрастной детворой, Дети по одному выходили петь, а в это время остальные водили вокруг них хоровод. Когда кто-то читал стишок, Дедушка пантомимой изображал действие: рос вместе с елочкой, скакал, как серенький зайка, и дети просто визжали от восторга. Наталья немного посмотрела на этот праздник духа и потихоньку выбралась из зала — от скопления народу у нее всегда слегка кружилась голова.
В холле было немного прохладнее, там тусовались гости, пришедшие без детей, а постепенно начали выходить и родители. Приглашенные официантки, в коротеньких черных юбочках и черных кружевных колготках разносили кофе и шампанское на серебряных подносах.
Праздник длился долго. Взрослых гостей провели в каминный зал, рассадили вдоль длинного деревянного стола, покрытого нарядной белоснежной скатертью. Посередине гордо отбрасывал золотистые блики огромный пузатый самовар, рядом с ним торжественно поставили целого зажаренного кабана на фарфоровом блюде. Наталья от дичи отказалась, чтобы не капнуть на роскошное платье. Зашедший следом муж в еде себе не отказывал, впрочем, не в его манере было беречь фирменные пиджаки. Надевать второй раз платье Наталья не собиралась, но ведь можно выставить на благотворительный аукцион… она не могла себе позволить просто выбрасывать вещи, которые стоили несколько годовых зарплат ее матери.
К ней иногда подсаживались разодетые дамы в мехах и бриллиантах, о чем-то спрашивали, она вежливо улыбалась и отвечала, не вникая в суть слов. От камина с весело потрескивающими дровами шел жар, от духоты у нее начала болеть голова. Дети шумели, вбегали в зал, снова выбегали и с веселым гулом куда-то уносились. Около 11 вечера она вдруг поняла, что не видит среди толпы пробегающих зайчиков и ведьм длинного желтого платья с кринолином. Мигом подхватившись, она бросила в холл, затем в зал, где еще недавно веселил гостей Дед Мороз. Его уже простыл и след, в возле роскошной елки никого не было, кроме маленькой Жанны, растекшимся солнечным пятном распластавшейся на буром ковре. Ее руки были раскинуты в стороны, как у морской звезды, а льняные локоны, стянутые в тугие хвосты, разметались по сторонам и наполовину прикрывали лицо. “Она мертва!” прозвучал в голове Натальи тихий голос, и она рванулась к дочери. Сама удивляясь своей силе, Наталья рывком подняла малышку на руки и прижала к себе. Та недовольно засопела, уткнувшись личиком в материнское плечо, но так и не открыв глаза. Да что это с ней происходит, с некоторым испугом подумала Наталья, почему она все время ждет беды? Надо к психиатру обратиться, пусть успокаивающие выпишет, решила она, и пошла в холл с дочерью на руках. Там она наткнулась на Петра и предложила поехать домой. Тот согласился сразу, и по его усталому лицу Наталья поняла, что он тоже устал от шума и духоты.