Томми беззвучно похлопал в ладоши.
– Не измывайся. Выяснить это можно только через Виттингтона. Надо узнать, где он живет, чем занимается – короче говоря, установить за ним слежку. Взять это на себя я не могу, потому что он уже хорошо меня разглядел. Но тебя он видел всего один раз, и то мельком, и вряд ли запомнил. В конце-то концов все молодые люди на одно лицо.
– Ну, тут я готов с тобою поспорить. Я убежден, что моя замечательная физиономия и благородные манеры просто не могут не запомниться.
– Так вот что я придумала, – продолжала Таппенс, пропустив его реплику мимо ушей. – Завтра я пойду туда одна и буду морочить ему голову, как сегодня. Не беда, если не получу всех денег сразу. Пятидесяти фунтов на первые дни должно хватить.
– И не только на первые!
– Ты будешь ждать на улице. Когда я выйду, то даже не взгляну в твою сторону – на случай, если за мной будут следить. Встану неподалеку, а когда он выйдет из подъезда, уроню платок или еще как-нибудь дам тебе знать. Тут ты и примешься за дело.
– За какое еще дело?
– Пойдешь за ним следом, глупышка. Ну что? Как тебе мой план?
– Прямо как в романе. Только в жизни-то, если часами будешь без толку торчать на улице, я думаю, очень скоро почувствуешь себя идиотом. Да и прохожие заподозрят неладное.
– Только не в Лондоне. Здесь все так торопятся, что на тебя просто никто не обратит внимания.
– Опять ты непочтительна к моей замечательной особе! Впрочем, прощаю. Во всяком случае – придумано неплохо. А сегодня ты что собираешься делать?
– Ну-у, – мечтательно произнесла Таппенс. – У меня были кое-какие мысли насчет шляпки, насчет шелковых чулок, насчет…
– Уймись! – порекомендовал Томми. – Даже пятидесяти фунтам есть предел. Знаешь, пообедаем вместе, а вечером сходим в театр.
– Заметано!
День был упоителен, а вечер – еще лучше. Две пятифунтовые бумажки канули в небытие.
На следующее утро они встретились, согласно уговору, и отправились в Сити[19]. Томми остался на противоположной стороне, а Таппенс, перебежав улицу, нырнула в подъезд.
Для начала Томми медленно прошелся до конца улицы, потом зашагал обратно. На полпути его перехватила Таппенс.
– Томми!
– Что случилось?
– Дверь заперта, и никто не отзывается.
– Странно.
– Вот именно! Пойдем и попробуем вместе.
Томми с готовностью последовал за ней.
На третьем этаже из двери какой-то конторы вышел молодой клерк. Немного поколебавшись, он спросил Таппенс:
– Вам нужно «Эстонское стекло»?
– Да.
– Они закрылись. Еще вчера. Говорят, фирма ликвидирует свои дела. Мне лично об этом ничего не известно. Но помещение они освободили.
– Спа… спасибо, – пробормотала Таппенс. – Вы случайно не знаете домашнего адреса мистера Виттингтона?
– К сожалению, нет. Все это произошло так неожиданно.
– Большое спасибо, – сказал Томми. – Идем, Таппенс.
Выйдя на улицу, они с недоумением переглянулись.
– Вот так-то, – высказался наконец Томми.
– Этого я никак не ожидала, – пожаловалась Таппенс.
– Веселей, старушка, тут уж ничего не поделаешь.
– Да? – Подбородок Таппенс упрямо вздернулся. – Ты думаешь, это конец? Если так, ты очень и очень ошибаешься. Это только начало.
– Начало чего?
– Наших приключений! Томми, как ты не понимаешь? Если они до того перепугались, что сразу убежали, значит, за этой историей с Джейн Финн что-то кроется. И мы доберемся до истины. Мы их отыщем! Устроим настоящую слежку!
– Да, вот только за кем?
– Просто нам придется начать с самого начала. Дай-ка сюда карандашик. Спасибо. Погоди… только не перебивай! Ну, вот. – Таппенс вернула карандаш и с удовлетворением посмотрела на листок бумаги, зажатый у нее в ладошке.
– Что это?
– Объявление.
– Неужели ты все-таки решила напечатать эту чушь?
– Да нет, совсем другое!
Она протянула ему листок, и Томми прочел:
– «Требуются: Любые сведения, касающиеся Джейн Финн. Обращаться к М. А.».
Глава 4
Кто такая Джейн Финн?
Следующий день тянулся очень медленно. Требовалось резко сократить расходы. Если экономить, сорок фунтов можно растянуть надолго. К счастью, погода стояла прекрасная, и, как объявила Таппенс, «нет ничего дешевле прогулок пешком». А вечером они отправились развлекаться в дешевую киношку.
Итак, крах надежд произошел в среду. Объявление появилось в четверг, и вот теперь, в пятницу, на адрес Томми должны были поступить первые письма. Под некоторым нажимом он дал торжественное обещание не вскрывать их, а принести в Национальную галерею[20], где в десять часов его будет ждать компаньон.
Первой на свидание пришла Таппенс. Она уселась на красный плюшевый диванчик в зале Тернера[21] и принялась невидящими глазами созерцать его шедевры. Зато знакомую фигуру увидела сразу:
– Ну?
– Ну? – повторил мистер Бересфорд ехидно. – Какое полотно тебе особенно приглянулось?
– Не измывайся! Пришло что-нибудь?
Томми покачал головой с глубокой и несколько ненатуральной печалью.
– Не хотелось сразу разочаровывать тебя, старушка. Очень грустно. Только деньги на ветер выбросили. – Он вздохнул. – Но что поделаешь! Объявление поместили и… всего два ответа.
– Томми, черт тебя возьми! – почти крикнула Таппенс. – Дай их мне сейчас же. Это же надо быть такой скотиной!
– Следи за своей речью, Таппенс, следи за своей речью! Ты в Национальной галерее. Все-таки государственное учреждение. И, пожалуйста, не забывай, как я уже тебе неоднократно напоминал, что, поскольку ты дочь священнослужителя…
– То должна была бы пойти в актрисы![22] – ядовито докончила Таппенс.
– Я хотел сказать совсем другое. Однако если ты сполна насладилась радостью, столь острой после отчаяния, в которое я так любезно тебя поверг, причем совершенно бесплатно, то займемся нашей почтой.
Таппенс бесцеремонно выхватила у него оба конверта и подвергла их тщательному осмотру.
– Этот из плотной бумаги. Пахнет богатством. Его отложим на потом и вскроем другое.
– Как угодно. Раз, два, три, давай!
Пальчики Таппенс вскрыли конверт и извлекли на свет его содержимое.
«Дорогой сэр!
Касательно вашего объявления в утренней газете. Полагаю, я могу оказаться вам полезен. Не сочтите за труд посетить меня по вышеуказанному адресу. Завтра в одиннадцать часов утра.
Искренне ваш, А. Картер».
– Каршелтон-террас, 27, – прочла Таппенс. – Где-то в районе Глостер-роуд. Если поехать на метро, у нас еще масса времени.
– Объявляю план кампании, – сообщил Томми. – Теперь моя очередь взять на себя инициативу. Меня проводят к мистеру Картеру, и мы с ним, как водится, пожелаем друг другу доброго утра. Потом он скажет: «Прошу вас, садитесь, мистер… э?» На что я незамедлительно и многозначительно отвечаю: «Эдвард Виттингтон!» Тут мистер Картер лиловеет и хрипит: «Сколько?» Положив в карман стандартный гонорар (то бишь очередные пятьдесят фунтов), я воссоединяюсь с тобой на улице, мы двигаемся по следующему адресу и повторяем процедуру.
– Перестань дурачиться, Томми. Посмотрим второе письмо. Ой, оно из «Ритца»!
– Ого! Это уже не на пятьдесят, а на все сто фунтов потянет.
– Дай прочесть.
«Дорогой сэр!
В связи с вашим объявлением был бы рад видеть вас у себя около двух часов.
Искренне ваш, Джулиус П. Херсхейммер».
– Ха! – сказал Томми. – Чую боша![23] Или это всего лишь американский миллионер, с неудачно выбранными предками? Кто бы он ни был, нам следует навестить его в два часа пополудни. Отличное время: глядишь, обломится бесплатное угощение.
19
Сити – исторический центр Лондона, один из крупнейших финансовых и коммерческих центров мира.
20
Национальная галерея – крупнейшее в Англии собрание картин; находится в Лондоне на площади Трафальгар-сквер; была открыта в 1824 году.
21
Тернер Джозеф Мэллорд Уильям (1775—1851) – английский живописец и гравер, один из величайших пейзажистов XIX века.
22
Здесь игра слов, обыгрывается английская пословица: «Дочери проповедника прямая дорога на подмостки».