***
Эти дни запомнились мне как период полного счастья. Нам не оставалось ничего другого, как радоваться: то, что считалось потерянным, было нам возвращено. Морвенна была слаба, но нуждалась лишь в хорошем уходе. Что же касается сына, то он был здоровеньким малышом, и, похоже, ему не помешали некоторые трудности с появлением на этот свет.
Миссис Боулз распирало от гордости - по ее мнению, главной героиней события была она: она руководила всей операцией; она знала, когда посылать за доктором; она с самого начала знала, что в результате все будет в порядке.
Позже я зашла к Морвенне. Она лежала с сияющими глазами - красавица, довольная собой, а уж когда миссис Боулз подала ей ребенка, она стала выглядеть просто как мадонна.
- Я и не думала, что можно быть такой счастливой! Анжелет, ты должна немедленно написать моим родителям и сообщить им о том, что у них есть внук!
Я была слишком взволнована, чтобы говорить. Тогда, сидя на ступеньках, я вновь и вновь повторяла себе: "Как же я расскажу Пенкарронам?" А теперь оказалось, что все новости - радостные!
Тут же был Джастин, улыбающийся Морвенне и восхищающийся своим новорожденным сыном. Всем хотелось потрогать младенца, но миссис Боулз, как стойкий часовой, защищала его от всех покушений. Все были захвачены радостью. Это был великолепный день!
На следующее утро я первым делом направилась в комнату Морвенны. Миссис Боулз осталась в доме, собираясь присматривать за Морвенной до тех пор, пока это будет необходимо. Она спала в комнате, примыкающей к той, которую теперь стали называть детской.
Я сказала, что, когда Морвенна окрепнет, мы отправимся в Мельбурн, где купим колыбельку и детскую коляску. Еще я хотела купить игрушки. Морвенна рассмеялась:
- Пока ему не нужны игрушки, разве что-нибудь мягкое, чтобы прижимать к себе...
Я просидела возле нее чуть ли все утро, рассказывая, как мы перепугались за нее, как сидели и ждали всю ночь напролет...
- Вы все так любите меня! - сказала она.
- Бен Лэнсдон проехал десять миль глубокой ночью.., и еще десять назад, с доктором Филдом!
- Я никогда не забуду, что он для меня сделал!
- Бог знает, что случилось бы с тобой, если бы не доктор, Морвенна!
Она тихо рассмеялась.
- Джастин очень рад ребенку!
Еще больше он рад за тебя! Знаешь ли, существовала проблема выбора... Был момент, когда доктор сказал, что может спасти либо тебя, либо ребенка...
- Я не знала этого!
- Джастин велел спасать тебя! Вот видишь, Морвенна, ты - любимая женщина!
Слезы появились у нее на глазах.
- Он, правда, так сказал, Анжелет? Я.., иногда задумывалась.., действительно ли он любит меня?
- Почему? Он когда-нибудь плохо относился к тебе?
- О нет, и всегда говорил, что любит меня, но я не могла всерьез поверить, что мужчина может по-настоящему любить меня!
- До чего же ты все-таки глупая, Морвенна! Ну, теперь ты знаешь?
- Я так счастлива! Вот здесь, именно здесь, я счастлива больше, чем когда-либо в жизни! Странно, правда? И чудесно?
Я согласилась с ней.
***
В городе была новая сенсация. Золото Одноглазого и Кэссиди исчезло, а вместе с ним Дэвид Скэллингтон. Должно быть, он украл золото и сбежал во время празднеств. Никто не заметил этого, а Одноглазый и Кэссиди спохватились лишь через двадцать четыре часа: им понадобились целые сутки для того, чтобы отоспаться.
Казалось, что Одноглазый и Кэссиди навсегда потеряли свое состояние, а Дэвид Скэллингтон был явно вором, так что рождение нового младенца во время тяжелых родов со счастливым окончанием временно отвлекло умы от ужасной судьбы, постигшей двух золотоискателей.
Все восхищались способностями доктора и миссис Боулз. Конечно, это было ее звездным часом. Она пребывала в Голден-холле, где была Морвенна с младенцем, а когда выходила на улицу, вокруг нее собиралась толпа, желавшая выслушать все подробности. - Рискованное это было дело! - говорила она. Доктор Филд спрашивает меня: "Миссис Боулз, ну что вы скажете на это?", а я ему прямо говорю: "Либо она, либо - ребенок!" А он говорит: "Вот этого я и боялся, миссис Боулз! Ну, ладно, будем стараться изо всех сил". И мы постарались, один Господь знает, как мы старались! Мы их обоих вытянули! Я боялась, что не выйдет, но нам удалось!
Я представила себе, как она еще долгие годы будет рассказывать эту историю, развешивая сахар или нарезая бекон в своей лавке.
Эту неделю мы провели в состоянии эйфории. Морвенне с каждым днем становилось лучше: счастье хорошо восстанавливает силы. Миссис Боулз распирало от гордости, а ребенок становился все крепче.
***
Морвенна долго выбирала имя для младенца и решила назвать его Патрик. Это было старым корнуоллским именем, и так звали ее прадедушку.
Можно было провести крещение в Уоллу, где практиковал доктор Филд, там была церковь со священником, но миссис Боулз сказала нам, что он приезжал сюда пару раз на похороны и на свадьбу, так что мог бы приехать и на крещение.
- Мы окрестим ребенка, когда он станет немножко постарше, - сказала Морвенна.
Было решено, что она останется в доме Бена, пока не окрепнет окончательно. Миссис Боулз тоже нужно было задержаться здесь, чтобы присмотреть за малышом. Она туманно намекнула на то, что хотя ей с доктором и удалось совершить чудо, но не следует надеяться на повторение. Я посчитала, что это разумно. Что касается миссис Боулз, то она была очень довольна, поскольку, находясь в ореоле славы, она тоже могла наслаждаться тем, что называла роскошью. К досаде Бена, я вернулась в свою хижину, заявив, что у меня нет никаких оснований задерживаться в этом доме. На самом деле я отчаянно боялась тех чувств, которые во мне вызывал Бен.
***
Это было для меня временем открытий: я училась узнавать людей. Раньше я судила о них по первому впечатлению, которое впоследствии оказывалось ложным. Дело в том, что люди - сложные существа, которых нельзя делить на плохих и хороших, не следовало также делать поспешных суждений и оценивать людей на основе мимолетних наблюдений.
В своей наивности я наделила Джервиса всеми рыцарскими качествами, а затем обнаружила "глиняные ноги" своего идола - эту непреодолимую страсть к игре, которая изменила всю нашу жизнь и могла в один прекрасный день - я была уверена в этом! - разрушить ее. С каждым днем я чувствовала, что все меньше люблю Джервиса, и в основном это объяснялось тем, что я все больше любила Бена.