– А разве Колин горбун? – удивилась Мэри. – Он на горбуна не похож.
– Пока что нет, – сказала Марта. – Только он с самого спервоначалу рос не так, как полагается. Матушка говорит: в доме такое творилось, что любой ребёнок с панталыку бы сбился. А что у него спина слабая, так этого всегда боялись – заставляли его лежать, не разрешали ходить. Одно время велели ему носить железный корсет, только он так мучился, бедный, что совсем разболелся. А потом из Лондона приехал знаменитый доктор и заставил корсет снять. И очень сердито с нашим доктором поговорил – вежливо, но сердито. Слишком много лекарств, говорит, и потакательства.
– Он, по-моему, очень избалован, – заметила Мэри.
– Да, уж дальше некуда! – согласилась Марта. – Конечно, он столько болел! То кашляет, то простужается, раза два чуть не умер. Один раз горячка, другой – тиф. А‐а! Вот когда миссис Медлок перепугалась! Он в бреду лежал, она-то думала, он ничего не понимает, и говорит сиделке: «На этот раз уж он точно умрёт – и ему самому, и всем только лучше будет!» Глядь – а он на неё своими глазищами смотрит и всё-всё понимает, не хуже её самой. Она испугалась, но он только посмотрел на неё и сказал: «Дайте воды и перестаньте болтать».
– Ты думаешь, он умрёт? – спросила Мэри.
– Матушка говорит, ни один ребёнок не сможет жить, если свежим воздухом не дышать и ничего не делать, а только лежать на спине, книжки с картинками смотреть да лекарства пить. Он слаб, а не любит, когда его вывозят на прогулку, – мёрзнет и жалуется, что ему от прогулок только хуже.
Мэри молча смотрела на огонь.
– Не знаю, – проговорила она наконец, – может, ему нужно выйти в сад и посмотреть, как там всё растёт. Мне это помогло.
– А то вывезли его однажды в сад, где розы возле фонтана, так с ним такой припадок приключился, я другого такого не упомню. Он где-то прочитал, что у людей от роз «розовая лихорадка» бывает, и как начал чихать – вот, говорит, лихорадка начинается! А как раз мимо шёл новый садовник, который ничего про него не знал, он возьми да погляди на него с любопытством. Так он нам такой спектакль закатил! Говорит, он на меня так посмотрел, потому что у меня горб растёт. И до того плакал, что у него жар начался. Всю ночь метался.
– Если он на меня рассердится, я уйду и больше к нему ни за что не приду, – заявила Мэри.
– Он захочет – придёшь, – возразила Марта. – Ты так и знай!
Вскоре раздался звонок – Марта сложила вязанье.
– Верно, сиделка хочет, чтоб я с ним побыла. Надеюсь, он смирный сегодня.
Не прошло и десяти минут, как она вернулась с озадаченным видом.
– Нет, ты его и впрямь околдовала, – сказала Марта. – Сидит со своими книжками на диване, а сиделке сказал, чтобы она до шести часов не возвращалась. Только она вышла, как он меня позвал и говорит: «Пусть Мэри Леннокс придёт со мной поговорить. И помни – никому ни слова!» Беги-ка к нему! А я буду ждать в соседней комнате.
Мэри не заставила себя просить. Конечно, Колина она не так хотела видеть, как Дикона, – впрочем, ей и с Колином побыть интересно.
В камине у Колина горел яркий огонь. При свете дня Мэри увидела, что это была очень красивая комната. Ковры и портьеры, картины и книги на полках – всё было такое яркое и нарядное, что, несмотря на дождь и серое небо, нависшее над землёй, в комнате было уютно и светло. Сам Колин тоже выглядел весьма живописно. Он сидел на диване в бархатном халате, облокотясь о большую шёлковую подушку. На щеках у него рдел румянец.
– Заходи, – приветствовал он Мэри. – Я про тебя всё утро думал.
– А я про тебя, – отвечала Мэри. – Знаешь, как Марта испугалась! Миссис Медлок, говорит, подумает, что это она мне про тебя рассказала – и её прогонят.
Колин нахмурился:
– Позови её. Она в соседней комнате.
Мэри пошла за Мартой. Бедняжка задрожала от страха. Колин мрачно взглянул на неё.
– Ты мне должна угождать или нет? – спросил он сурово.
– Я все ваши желания должна исполнять, мастер[2], – проговорила, запинаясь, Марта и залилась краской.
– А Медлок?
– Мы все должны, сэр, – отвечала Марта.
– Значит, если я прикажу тебе позвать мисс Мэри, как может Медлок тебя за это прогнать?
– Уж вы не допустите этого, сэр, – попросила Марта.
– Я её саму прогоню, если она хоть слово скажет, – важно произнёс Крейвен. – Она у меня узнает!
– Спасибо, сэр, – сказала Марта, присев. – Я только свой долг выполняю, сэр.
– Твой долг – выполнять мои желания, – ещё величественнее произнёс Колин. – А об остальном не беспокойся. Теперь иди.
Когда за Мартой закрылась дверь, Колин заметил, что Мэри задумчиво смотрит на него.