— Не узнаете, Алексей Васильевич? — голос показался мне знакомым, но я не мог догадаться, кто это в такой мороз решился навестить меня. — Что глядите так пристально? Или я так сильно изменилась?
— Лена! Откуда ты, милая? — Я наконец узнал свою пациентку. — Не думал, что придется встретиться. Что-то долго вестей не подавала. Как там ваши товарищи, живы?
Лена хотела было ответить мне, но, заметив у печки постороннего человека, подозрительно покосилась на него и замолчала.
— He бойся, Лена, это свой человек, — успокоил я ее, — знакомьтесь: Сергей Минович Шпиталь, из соседнего села, бывший председатель тамошнего колхоза.
— Мне нечего бояться, — улыбнулась Лена, — пусть враг нас боится. Я к вам, Алексей Васильевич, ненадолго. Передам поручение — и снова в дорогу. К утру мне надо быть уже на месте.
Лена сообщила, что меня ждут завтра в Переяславе. Время подходящее — базарный день, когда из деревень прибывают в город селяне со своим немудрящим товаром. Я должен побывать на базаре, отыскать там зеленый ларек, где меня ждет человек в серой шапке. Тот, в свою очередь, должен переправить меня дальше.
— Я думал, мы остались на необитаемом острове, — повеселел Шпиталь, — а нас, оказывается, много.
На другой день я был уже в Переяславе. Базар только что начинался. Надо сказать, что рынок в оккупированной местности представлял жалкое и страшное зрелище. Продуктов почти не было, торговали обычно старой рухлядью. Особенным спросом пользовались табак и соль. За соль люди отдавали последние деньги, последние тряпки. И в этот день больше всего людей толпилось у торговца солью. Я подошел поближе, чтобы посмотреть, как орудуют спекулянты, как наживаются они на людском горе.
— Ну, сколько фунтов дашь за брюки? — спрашивает пожилой мужчина, у спекулянта. — Не разглядывай, совсем новые. Сын мой, бедняга, покупал, а носить не пришлось. Только эта память о нем и осталась.
— На вид новые, — ворчит торговец, — а материал-то залежался, редеть стал. Покупать боязно, развалятся. Давай по рукам, пойдет за десять фунтов соли.
— Побойся бога! — взмолился продавец. — Грех тебе обижать бедных. Что значат десять фунтов? А брюки — это вещь, им износу не будет.
— Не хочешь — иди прочь, — сердится спекулянт, возвращая брюки. — Мне и не нужны такие тряпки. Десять фунтов — и ни грамма больше. Бери или проваливай.
— Что поделаешь? — сокрушается владелец брюк. — Дома нет ни крупинки соли. Бери штаны, чтоб ты подавился. Даром, почитай, отдаю.
Я потолкался по базару и пошел к зеленой лавке. Вошел в помещение, но нужного мне человека не увидел. Он должен был мне предложить табаку, а я в ответ сказать: «Если за марки, то беру». Но человека не оказалось, и наш разговор на этот раз не состоялся. Потом я заходил в лавку еще два раза и снова никого не встретил. Тогда я решил, что меня испытывают. Зайду, думаю, еще раз, и если никого не увижу, то придется отправляться домой. Захожу и вижу мужчину, которого искал с самого утра. Но как он здесь оказался? Я наблюдал за входом в ларек и этого человека не видел. Оказывается, это был сам лавочник. Он целый день торговал и не обращал на меня никакого внимания. Лавочник вел со мной разговор согласно условленному паролю, но он мне показался каким-то подозрительным.
— Кто вы такой? — спросил я.
— Не видите — приказчик? — ответил он мне недружелюбно и стал запирать лавку: — Вы идите... третий дом за прядильным цехом. Не робейте, прямо заходите в дом. Я пойду следом. Нигде не останавливайтесь и не задерживайтесь.
У дома меня встретила молодая женщина. Встретила ласково и приветливо. Посочувствовала, что мне пришлось так долго ждать на морозе.
— Одеты уж вы очень легко, — заохала женщина. — Промерзли, наверное, совсем.
— Э, нет, не совсем еще замерз, — ответил я и быстро вошел в дом.
Это был обычный крестьянский дом из двух комнат. Когда я вошел, то увидел, что в дальней комнате сидят двое мужчин и о чем-то беседуют. Один из них, сидевший у окна, был в военной форме. На нем была суконная гимнастерка, подпоясанная широким командирским ремнем с большой звездой на пряжке. Другой был одет в простой штатский костюм. Оба поднялись мне навстречу.