— Алексей Васильевич? — сказала женщина. — Вас, кажется, так зовут?
— Да, — согласно киваю я головой.
— Помните, мы в прошлом году с вами в Киеве на вокзале встречались? Вы меня от немецких солдат избавили.
— Помню, помню! — засмеялся я и пожал Надежде руку. — Когда вы сюда приехали?
— Вообще-то я здесь больше месяца, — сказала Воронецкая. — Но за это время я и в Киев успела съездить.
— Вы, оказывается, друг друга знаете, — удивился Кали. — Выходит, я зря тут канитель развожу.
— Да, Вася, — улыбнулась Воронецкая, — мы старые знакомые.
— Какие новости в Киеве? Мне так и не удалось побывать там снова, — вздохнул я.
— В городе стало очень трудно, — нахмурилась Надежда, — особенно в последнее время. Люди живут в постоянном страхе. Не жизнь, а настоящая пытка. К тому же, наш сосед оказался доносчиком. Он следил за всеми, кто приходил к нам, и сообщал в гестапо.
— Выдавал тех, кого вы освобождали из плена? — перебил я.
— Да, и пленных, и бежавших из лагеря. Кроме того, мы укрывали евреев, — рассказывала Воронецкая. — Мы думали, что ни одна душа не знает, а этот негодяй все доносил в гестапо. И сама я чуть не попала к ним в лапы. Вышла из столовой и пошла домой. Какой-то человек подозвал меня и шепнул: «Домой не ходите, там вас ждут гестаповцы». Я догнала этого человека и спросила, кто он такой. Он ответил, что состоит в группе Ирины.
— Постой, постой, — остановил я Воронецкую. — О какой Ирине ты говоришь?
— А вы разве ее знаете? — Надежда удивленно и несколько растерянно посмотрела на меня.
— Да, да, — машинально твердил я, — знал я Ирину, давно знаком с ней... Вася, как ты думаешь, может ли человек живым вырваться из гестапо?
— Не только вырваться, но и бить их может как следует, — твердо сказал Кали.
Я рассказал Кали и Надежде о том, при каких обстоятельствах встретился с Ириной, как мы с ней познакомились. Вспомнил я и о последней своей встрече с нею, об ее аресте. История эта взволновала Кали.
— Какая замечательная девушка! — восхитился Кали. — Давайте предстоящее задание посвятим ей. Закодируем операцию ее именем. Так и назовем: операция «Ирина». Согласны?
Мы с радостью согласились. Так началась операция, условно названная нами именем замечательной патриотки. План нашей работы четко определил Кали, поручив мне держать его в курсе всех событий. Воронецкая, узнав, какое серьезное дело ей поручают, заволновалась.
— Не робей! — подбодрил ее Кали. — Будет трудно, помни, что мы рядом. Всегда придем на помощь.
— Когда приступить к работе? — спросила Воронецкая.
— Времени терять не надо, — сказал Утегенов, — посоветуйтесь, обговорите все между собой, и можете начинать хоть завтра.
...Староста села Трахтомирово носил фамилию — Бабак. Рыжий, низкорослый и не в меру толстый, Бабак тем не менее был довольно энергичным человеком. Ему шел уже шестой десяток, однако он пил горькую и не прочь был поволочиться за женщинами. О себе и о женщинах он давно составил определенное мнение: «Кроме меня, — рассуждал Бабак, — в селе настоящих мужчин нету. Куда она, негодница, от меня денется. Правда, поначалу покапризничает и пококетничает, но это ничего. Какая же она баба, если без хитрости?» Если женщина скажет ему теплое слово, то он готов тут же поверить, что она льнет к нему и не может жить без него. И вот, когда молодая красивая блондинка вдруг сама стала заигрывать с ним у колодца, Бабак чуть не лопнул от самодовольства. Он проворно подскочил к игривой бабенке и ущипнул ее за гладкий бок.
— Господи, срам какой! — притворно запищала женщина, а сама еще ближе подвинулась к кавалеру. — Разве я одна в селе? Вдов полна деревня, ухлёстываете за всеми, а девушек не замечаете. Целый месяц я слежу за вами, а вы на меня внимания не обращаете.
— Что ты говоришь? Кого, кого, а тебя, такую ягодку, я бы издалека заприметил, — распалялся староста. — Скажи, где ты остановилась?
— Живу у доброго человека, Бердаус его фамилия. Знаете такого?
— Федора Евдокимовича? Как же не знать? Быть старостой и не знать односельчан, как же это можно? Ты думаешь, что я с тобой болтаю о пустяках, так уж такой наивный человек? Я знаю, кто как живет и чем дышит. — Бабак гордо вскинул голову и подмигнул красотке.
— Ой, у меня ж вода на плитке стоит, — спохватилась женщина. — Должно быть, выкипела уже. Пустите меня.
— Когда же мы с тобой увидимся? — Бабак преграждает женщине путь и порывается обнять ее. — Скажи мне хоть словечко.
— Чего вы так торопитесь? Мы ведь только что познакомились, — кокетничает женщина, увлекая пылкого старосту. — Не задерживайте меня. Видите, люди на нас смотрят. Как-нибудь в другой раз встретимся.