Экипаж пересек Сите, затем Малый мост, выехал на улицу Сен-Жак, потом Сент-Этьен-де-Грес и наконец свернул налево, на улицу Шьен, где мирно уживались сады, монастыри и коллежи. Среди ручейков, змейками сбегавших по склонам холма Святой Женевьевы, то там, то тут, словно дурной лишай, вспучивались хижины прокаженных.
Найти нужный дом оказалось нетрудно: маленькое узкое строение с облупившимися стенами располагалось напротив коллежа Монтегю. Стоило ему переступить порог, как из темного угла на него, вооружившись метлой, выскочила разъяренная служанка с лицом рассерженной землеройки. Он сообразил, что имеет дело с привратницей. Чего ему тут надо? О! Кому, как не ей, знать этих висельников, что вваливаются в дома, чтобы грабить бедных людей! Николя сухо предложил ей успокоиться и спросил, где живет господин Лавале, живописец и художник-пастелист.
— А, этот! — все еще злобно проворчала мегера. — Наверняка с одной из тех шлюх, что готовы сношаться хоть по-собачьи! Этот старый беспутник и не на такое способен! Никакой сифилис ему нипочем! Любая честная женщина при взгляде на него бежала бы куда глаза глядят. Никогда ни лиара, ни привета…
Умолкнув, она поднесла руку к несуществующей груди.
— Короче говоря, — ледяным тоном произнес Николя, — где он живет?
— Вот, вы, как и все, слишком торопитесь! Ежели вам неймется, идите вон туда, в глубь двора, во флигель, и толкните дверь. Он никогда ее не запирает — а вдруг он кому понадобится?
И она с такой силой плюнула в сторону комиссара, что тот едва увернулся. Постучав в дверь флигеля и не дождавшись ответа, Николя толкнул дверь и вошел в тесную прихожую, напоминавшую склад, забитый старым хламом. Услышав в конце коридора голоса, он прошел вперед, пробираясь среди всевозможной рухляди, и стал свидетелем весьма поучительного зрелища: во главе стола в глубоком кресле сидел, спрятав ноги в меховой мешок, лысый человек в спадающей с плеч холщовой хламиде, испачканной разноцветными красками. Топорщившиеся на груди седые волосы выдавали его возраст. У него на коленях, замотавшись в простыню, раскинулась молодая женщина с распущенными волосами; девица раззадоривала художника, вливая ему в глотку содержимое то устричной раковины, то бокала с шампанским — если судить по валявшимся на полу бутылкам. Каждый раз, когда она поднимала руку, простыня соскальзывала, обнажая упругую грудь с острыми коралловыми сосками. Николя кашлянул, черная кошка с шипением стрелой метнулась через комнату, красавица поправила простыню, однако столь неловко, что едва не потеряла ее совсем. Мужчина с раздражением уставился на гостя.
— Сударь, кем бы вы ни были, знайте, что по воскресеньям мастерские художников закрыты, а если хотите купить гравюру, так идите в галереи Лувра!
— Сударь, прошу меня простить за не совсем вежливое вторжение, но я стучал, а так как никто мне не открыл, я счел своим долгом войти, тем более что дверь была не заперта…
— И что за срочная нужда привела вас?
— Я пришел просить вас о помощи. Известный вам господин де Ноблекур посоветовал мне обратиться к вам, заверив меня, что вы являетесь верным и честноподданным короля.
— Ноблекур, бывший прокурор? А, ну тогда другое дело! Послужить королю? Всегда готов. Хотя сильно сомневаюсь, что ему могут понадобиться мои скромные таланты! «Требовался счетчик, а посему на это место взяли танцора!»
— Нет, сударь, от вас требуется проявить именно ваше искусство, примером коего я имел возможность любоваться.
— Портрет госпожи де Ноблекур, полагаю? Осмелюсь утверждать, именно поспешность, с которой пришлось его исполнить, сделала его истинным шедевром. Все случилось летом, и мы не могли ждать…
— Именно поэтому я хотел бы просить вас призвать на помощь все свое умение…
Николя знал, что с художниками любой комплимент никогда не будет лишним.
Старческое лицо сморщилось от удовольствия, в то время как красотка изобразила на лице недовольную гримаску.
— Знаете, сударь, я учился у самих Ла Тура и Перонно. Один научил меня рисовать природу, состояние души, характер моих персонажей и наделять сгустки краски дыханием жизни. Другому я обязан полетом фантазии, игрой красок и света, да, именно света.