— Я хочу видеть ее.
— Она внизу, в мертвецкой.
Они молча спустились в подвал, все еще тонувший в ночном мраке. При свете факелов Николя разглядел изящные контуры тела, накрытого широким мужским плащом, под которым оно казалось совсем маленьким. Взяв себя в руки, комиссар откинул плащ. Бледное лицо уже посерело. Выпуклый лоб обезобразила четко очерченная дырочка. Волосы покрывала грязь. Взяв платок, он попытался их отчистить, затем вытер погибшей лоб. Ему вспомнилась фраза покойного короля, произнесенная им стоя, когда мимо двигался печальный кортеж с телом маркизы де Помпадур: «Только так я могу отдать ей последний долг…» Сжав зубы, он своим порывом не только хотел отдать последний долг, но и излить внезапно затопившую его жалость. Он долго смотрел на тело, но, наконец, полицейский взял в нем верх.
— Ты обыскал карманы плаща?
— Я ждал тебя, этот же твой плащ.
Признательный Бурдо за доверие, он не стал задавать вопросов. Он знал, что накануне карманы были пусты. В правом кармане, в глубине, надорвалась подкладка, и в эту дыру иногда проваливались мелкие предметы. Ощупав низ плаща, он обнаружил нечто твердое. Аккуратно подняв находку, он вытащил две завалившиеся за подкладку монетки и протянул их Бурдо. Моргая, чтобы лучше видеть, инспектор поднес их к свету факела. Николя продолжал обыск. Наклонившись, он в изумлении уставился на подкладку плаща, затем несколько раз провел по ней пальцами, собрал крошечные частицы и ссыпал их в сложенный листок из своей записной книжки.
— Мне кажется, это английские золотые монеты, — произнес Бурдо. — Вот профиль короля Георга.
Николя подошел поближе.
— Ты прав. Это две гинеи. Прежде чем мы обдумаем нашу находку, мне надо объяснить тебе, — и он печально указал на труп, — почему на ней оказался мой плащ.
Пораженный волнением друга, Бурдо ничего не ответил. Негромким голосом Николя рассказал ему о своих поисках, о том, как он нашел Киску в таверне мэтра Ришара, что на улице Божоле, и как прошел вечер у Семакгюса. Он ничего не скрыл, и, хотя голос его неоднократно прерывался, он ни на шаг не отступил от истины.
— Теперь, — произнес Бурдо, — надо найти убийц. Мне кажется, это те же самые люди, которые напали на тебя по возвращении из Вожирара. И, разумеется, те же, кто похитил Лавале.
— Надо понять причину, — тихо произнес Николя, аккуратно прикрывая лицо Киски, — почему ранним утром она решила бежать из дома Семакгюса.
— Быть может, — задумчиво промолвил Бурдо, — эти золотые и являются той самой причиной или хотя бы одной из них.
— Но тут же всего две гинеи!
— Если предположить, что тот или те, кто ее убил, сначала хотели ее подкупить, почему они не забрали назад золото?
— Подкупить ее? Но зачем? Золото же наверняка забрали, а эти монетки просто завалились за подкладку. Или же… Их опустили туда, чтобы направить нас по ложному следу! Суди сам, ведь тело даже не подумали спрятать, так что заранее было очевидно, что его скоро найдут. А ей предстояло исчезнуть… Неужели она знала нечто очень значимое?..
— Но почему они решили убрать ее? Ведь перед гибелью она провела несколько часов в твоем обществе. Или ее убийцы были уверены, что она тебе ничего не скажет?
— Возможно, она не осознавала важности того, что знала, или важности некой улики, которая у нее имелась.
Неожиданная мысль столь стремительно промелькнула у него в голове, что он не успел ухватить ее.
— Почему и каким образом она покинула дом Семакгюса?
— Почему, я не знаю, но вот как — могу объяснить, — произнес знакомый голос.
Обернувшись, они увидели Семакгюса, закутанного в широкий плащ мышиного цвета.
— Я знал, что найду вас здесь. Арман рассказал мне все, что приключилось с вами по дороге! Так вот, сегодня ночью у меня побывали незваные гости; они перелезли через ограду, взломали дверь кладовой и силой или добровольно увели Киску, пока вы спали…
Тут он расхохотался.
— …сном утомленного праведника!
Отойдя в сторону, Николя приподнял плащ, и доктор склонился над трупом.
— Господи! Бедняжка! Пулевое ранение… Точно в лоб! Разумеется, из пистолета. Для этого даже не нужно проводить вскрытие.
Николя с облегчением вздохнул: Киску не будут подвергать страшной процедуре.
— Надо проследить, чтобы ее достойно похоронили. Кроме Лавале, у нее никого не было. Пусть ей оставят мой плащ.
В молчании они поднялись наверх.
— Ты мне говорил о хорошей новости, — с вымученной улыбкой проговорил Николя. — Полагаю, мы ее заслужили.
— Кажется, я вышел на след часовщика. Это оказалось проще, чем мы предполагали. Мы имели два имени, Леруа и Берту. И вот мы аккуратно расставили в квартале наших агентов. Мастерские обоих мэтров расположены на улице Арлэ. Сортирносу и еще нескольким заслуженным осведомителям поручено вести за ними неустанное наблюдение. Впрочем, хватило несколько умело заданных вопросов соседям…