Видал Чезаре осиротел в восемнадцать лет и, в столь юном возрасте став одновременно богатым наследником и главой старинного рода, совсем потерял голову, ощутив в своих руках огромное состояние. Но безбедные дни канули в прошлое, и не было возможности что-либо исправить. Будущее казалось ему туманным. Тот жизненный опыт, который он приобрел, пригодился ему в последующие годы, и теперь граф не питал иллюзий относительно общества в целом и женщин в особенности. Он научился играть в карты так искусно, как никто из его сверстников, и превратился в ловкого и порой совершенно беспринципного игрока, действуя временами по закону джунглей для достижения своих целей.
Граф вошел в большую светлую комнату, меблированную как гостиная. Большие окна выходили на тихий канал, открывая великолепный вид на расположенные вдоль него узкие улочки, особняки, скверики и церкви. Гостиная была обставлена темной мебелью, пол покрывал янтарно-желтый ковер. Удобные низкие кресла и кушетки, обитые зеленым вельветом, соседствовали с античными скульптурами — старой графине удалось сохранить небольшую часть некогда огромной коллекции, собранной за долгие годы родом Чезаре. Все остальные предметы искусства пришлось продать из-за карточных долгов и распутной жизни внука. Видное место занимала очаровательная статуя римского патриция, сразу же притягивающая внимание, здесь были также две мраморные головы работы известного скульптора XVI века и бюст священнослужителя, который граф Чезаре ненавидел всем сердцем. Стены были увешаны старинными гобеленами, и над всем этим насмехался век двадцатый с его телевизором, баром со спиртными напитками и низеньким французским столиком для кофе. В оконном проеме стоял стол полированного дерева, за которым граф, когда бывал дома, и его бабушка обедали. Было всего половина шестого утра, а Анна, их служанка, уже приготовила завтрак для графини.
Анна и ее муж Джулио, мастер на все руки, были единственными оставшимися в палаццо слугами и уже приближались к тому возрасту, когда следует уходить на покой. Но старая графиня и в мыслях не держала нанять вместо них кого-нибудь помоложе — Анна и Джулио были с ней почти сорок лет и знали Чезаре с самого его рождения.
Граф Чезаре немного ослабил узел галстука и устало пересек гостиную, направляясь в свою комнату. Он неспешно разделся и прошел в ванную. Приняв душ, он вернулся в спальню и лениво скользнул под одеяло на шелковую простыню огромной, с четырьмя колоннами по краям кровати, на которой вот уже много веков подряд спали хозяева палаццо. Он заснул почти сразу же и был разбужен в половине двенадцатого Анной, которая с шуршанием отодвигала длинные бархатные шторы. В комнату ворвался поток солнечных лучей, заставивший графа Чезаре тяжело вздохнуть и, отвернувшись, зарыться лицом в мягкие подушки.
— Анна! — воскликнул он раздраженно. — Что ты делаешь?
Анна, маленькая, толстая и добродушная, одетая, как всегда, в черное, повернулась и весело улыбнулась ему.
— Графиня хочет поговорить с вами, — ответила она, скрестив руки на переднике. — Она собирается сообщить вам что-то важное и не намерена долго ждать.
Граф Чезаре лениво провел рукой по своим густым черным волосам и неохотно сел на кровати.
— Кофе на столике рядом с вами, — сказала Анна, указав пальцем, — там же булочки и масло. Булочки еще горячие, прямо из духовки.
— Дорогая Анна, что бы я без тебя делал? — просиял граф Чезаре и налил в чашку кофе из серебряного кувшинчика.
Анна пожала пухлыми плечами:
— Я набрала вам ванну и приготовила чистое белье. Что-нибудь еще желаете, синьор?
Граф Чезаре покачал головой:
— Нет, спасибо, Анна. Ты, как всегда, предугадала все мои желания.
Его светло-голубые глаза улыбались, и Анна тут же простила ему все. По ее мнению, граф Видал Чезаре не мог сделать ничего плохого.
— Очень хорошо, синьор.
Она вышла. Граф выскользнул из-под одеяла и закутался в темно-синий шелковый халат. Выпив еще одну чашку кофе, он направился в ванную комнату и с удовольствием принял ванну.
Когда через некоторое время он вошел в гостиную, его бабушка сидела за своим бюро и что-то быстро писала. Несмотря на то что графине исполнилось уже восемьдесят лет, ее ум был таким же острым, как и прежде, хотя тело с трудом повиновалось ей. Периодически страдая от ревматизма, она по-прежнему продолжала вести дела и ухитрилась сохранить благородную царственную осанку. Многие из тех, кто с ней сталкивался, порой пугались ее непозволительных манер. Но те, к кому она испытывала симпатию, всегда могли рассчитывать на ее дружбу и поддержку. И хотя внук был причиной ее постоянного беспокойства, он по-прежнему оставался самым важным человеком в ее жизни. Все мысли старой графини были заняты внуком, ее очень беспокоило то, что он до сих пор не женат и у него нет наследника, который должен продолжить род Чезаре.