— Но я понимаю… — Начала было Эмма, но Челеста прервала ее, заставив замолчать.
— Делай, что сказал граф, — зло скомандовала она. — Не спорь!
Эмма закусила губу и безнадежно посмотрела на рану на плече Чезаре. Теперь, когда граф с трудом сам снял рубашку, она была хорошо видна. Эмма прекрасно знала, что такие раны необходимо зашивать, что графу срочно нужна квалифицированная медицинская помощь, но он требовал только, чтобы позвали Джулио. Что сможет сделать старый слуга? И как вообще все это произошло?
Пришел Джулио и помог своему хозяину добраться до спальни. Дверь за ними закрылась, и Эмма с Челестой, и, присоединившейся к ним, Анной остались в галерее. Старая графиня не проснулась, что было даже хорошо, учитывая обстоятельства.
Эмма закурила сигарету и посмотрела на Челесту.
Челеста бросила свою роскошную шаль на пол и тоже глубоко затянулась сигаретой. Выглядела она бледной и обеспокоенной, и Эмма подумала, что еще ни разу не видела свою мачеху в таком состоянии. Она очень часто сталкивалась с гневом Челесты, но никогда — с ее растерянностью.
— Все произошло так быстро! — Челеста помотала головой, словно все еще не веря в то, что случилось. — Только мы вошли в нижний холл, как какой-то человек прыгнул сзади на графа Чезаре. Я будто оцепенела, даже не могла закричать. Они боролись, но было так темно… У того человека оказался нож. В то время, как Видал… — Она задрожала. — Это было ужасно! И так бессмысленно!
— Вор! — сказала Анна уверенно, скрестив руки на своей обширной груди.
Эмма нахмурилась.
— Но в нижнем холле нет ничего, что может прельстить вора, — возразила она, вдруг вспомнив свое собственное предчувствие опасности такой реальной, нахлынувшее, когда она поднималась по лестнице.
Но если это было так и она действительно почувствовала чье-то присутствие, что же делал там тот человек? Если он простой вор, у него было достаточно времени для бегства между возвращением Эммы и приходом графа с Челестой. Все это совершенно непонятно, тем более что в холле нет ничего ценного. Значит, логично предположить, что таинственный незнакомец ждал графа Чезаре. Но зачем?
Ее мозг никак не находил ответа на эти вопросы, и она впала в отчаяние. Казалось, здесь было так много всего, что она никогда не сможет понять. И в том числе необъяснимая отлучка графа в этот полдень или, вернее, в прошлый, так как уже наступало раннее утро следующего дня.
Челеста повернулась и пристально посмотрела на Эмму своими ледяными глазами. Она уже пришла в себя и теперь решила разобраться с падчерицей. Не спеша потушив сигарету, она подняла свою шаль и сказала:
— Пойдем, Эмма, мне надо с тобой поговорить.
Девушка догадалась о чем пойдет речь. Временная передышка для нее закончилась.
— Но граф… — начала она, бросив быстрый взгляд на Анну.
— Анна известит нас, если понадобится наша помощь, — ответила Челеста. — Не так ли, Анна?
Служанка пожала широкими плечами.
— Вряд ли, мадам, — равнодушно сказала она. В ее тоне сквозила неприкрытая дерзость. — Джулио прекрасно справится сам. — Она слегка улыбнулась Эмме. — Спокойной ночи, синьорина… мадам…
Челеста в раздражении направилась к своей спальне, приняв решение уволить Анну, как только станет графиней Чезаре. Эмма безнадежно махнула рукой и последовала за мачехой. Она чувствовала себя совершенно разбитой и не ждала ничего приятного от предстоящей беседы с Челестой в этот предрассветный час. Кроме того, она очень беспокоилась о графе. Подобные раны очень опасны — в них легко занести инфекцию, и необходимы антибиотики, чтобы этого избежать. Джулио вряд ли обладает какими-либо познаниями в этой области — вот что в данный момент тревожило Эмму.
В громадной спальне Челесты уже ничто не напоминало о мрачной и торжественной атмосфере старинного палаццо. Стулья и шкафы были завалены одеждой, а туалетный столик ломился под тяжестью различной парфюмерии и косметики, которой пользовалась Челеста, чтобы продлить свою молодость, сохранить цвет лица и упругость кожи. Челеста явно нуждалась в служанке, и у нее была одна до тех пор, пока не появилась Эмма. Теперь девушке приходилось быть горничной при своей мачехе, что вполне устраивало последнюю.
— Ну! — сказала Челеста, когда дверь за ними закрылась. — Ты догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить, не так ли?
— Могу предположить, — тяжело вздохнула Эмма.
— Не будь такой дерзкой! Помни, что у меня достаточно возможностей превратить твою жизнь в ад, если ты вздумаешь мне противодействовать!
— О, Челеста, — воскликнула Эмма, — мне так не хотелось сидеть дома, и когда граф пригласил меня… — Голос ее дрогнул.
— Ты не должна была ждать его приглашения! — огрызнулась Челеста. — Даже не думай, что сможешь меня одурачить, Эмма! Я очень хорошо тебя знаю! Ты у меня как на ладони, и я готова побиться об заклад, что ты влюбилась в Видала!
— «Влюбилась»! — передразнила ее Эмма. — Это просто смешно!
— Еще смешнее, чем ты думаешь! — заявила Челеста, мрачно усмехнувшись. — Я знаю достаточно случаев, когда юные девушки чувствовали влечение к зрелым мужчинам гораздо старше Видала. О, я не упрекаю тебя! — Челеста достала сигарету. — Он и на меня произвел сильное впечатление. Думаю, что даже если бы он не был графом Чезаре, я все равно хотела бы выйти за него замуж. По-моему, я впервые влюбилась по-настоящему.
— Это все? — спросила Эмма и отвернулась.
— Нет, проклятье, не все! Я еще не закончила! Я хочу, чтобы ты знала: если ты опять сделаешь что-либо подобное, я найду способ унизить тебя перед всеми так, что ты пожалеешь, что вообще родилась на свет, можешь мне поверить!
— О, Челеста, — плечи Эммы поникли, — если я тебе мешаю, почему ты не найдешь какой-нибудь причины отослать меня домой? Так было бы лучше для всех.
— Нет, — покачала головой Челеста, — это невозможно. Нет никакой веской причины, которая могла бы убедить графиню. Она знает и разделяет мои надежды на этот брак. И мне кажется, она специально вызвала Антонио, чтобы разрядить обстановку. Она уверена, а я старательно поддерживаю ее веру в то, что не хочу разлучаться с моей драгоценной маленькой падчерицей. И она так же хорошо, как и я, видит, что ты обхаживаешь графа и можешь все испортить, поэтому она и предусмотрела Антонио как замену.
— Ты это серьезно?! — Эмма повернулась к Челесте, щеки ее пылали.
— Более чем! Графиня может быть и стара, но в маразм еще не впала и отлично знает о слабости графа Чезаре к противоположному полу и о готовности женщин жертвовать собой ради него… В общем, он мужчина, и этим все сказано! — она безжалостно усмехнулась. — Бедная малышка Эмма! — продолжала издеваться Челеста. — Неужели ты действительно вообразила, что такой мужчина, как граф Чезаре, может заинтересоваться тобой всерьез?!
— До чего же ты отвратительна! — воскликнула Эмма, задрожав всем телом. — Я не могу понять, что нашел в тебе мой отец, почему он в тебя влюбился?!
— Какое это теперь имеет значение? — равнодушно произнесла Челеста. — Он был одинок, а если мужчина так страдает от одиночества, он легко поддается внушению. А я могу быть очень убедительной, ты же знаешь.
— Знаю! К несчастью!
Челеста, казалось, была довольна собой. Гнев ее был излит, а злые остроты и оскорбления попали в цель. Затем, будто вспомнив вдруг инцидент в холле, она сказала:
— Теперь иди! Я больше не хочу тебя видеть. Ты начинаешь меня раздражать! И если эта тварь Анна попробует объединиться с тобой, она увидит, что нельзя недооценивать силы моего влияния здесь!
Эмма уходила от мачехи, чувствуя отвращение и унижение. Как она могла выдать свои чувства? Наверное, Челеста поняла что-то по ее поведению. После всего этого Эмма не сможет прямо смотреть в лицо графа Чезаре при встрече, да еще эти его отвратительные обвинения, которые он бросил ей на катере. Жизнь становилась такой мучительной и запутанной, что Эмма всем сердцем пожалела о своем согласии сопровождать Челесту в Италию. Она должна была прежде подумать, что ее мачеха не может измениться за одну ночь и ничего не сделает просто так из альтруистических соображений.