— Ну, синьорина, — сказал он по-английски, — что у вас с рукой?
Девушка бросила быстрый взгляд на Чезаре. Он слегка кивнул ей и сказал:
— Не бойтесь, Эмма. Это отличный доктор и мой хороший друг. И могу вас заверить, он не задаст вам таких вопросов, на которые нельзя будет ответить.
Эмма вздохнула с облегчением и взглянула на доктора:
— Вы хотите осмотреть мое плечо?
— Конечно, — ответил он и повернулся с улыбкой к Чезаре. — Наверное, мой друг, вам лучше подождать в приемной.
Граф посмотрел на внезапно вспыхнувшие щеки Эммы и кивнул. После того как он вышел, Лучано помог девушке снять джемпер и теперь смог полностью оценить характер ранения. К счастью, ни один из порезов не был глубоким, но доктор сказал, что могут остаться тонкие шрамы.
— Конечно, я постараюсь сделать все возможное, чтобы избежать этого, — добавил он, смачивая вату в спирте и протирая ее плечо.
Эмма почувствовала жгучую боль и заскрежетала зубами, так сильно вцепившись в подлокотник кресла, на котором сидела, что побелели суставы пальцев. Но спирт оказал и обезболивающее действие, и через некоторое время жжение полностью испарилось вместе со спиртом, и Эмма расслабилась.
Доктор очистил от крови плечо, и порезы на нем стали теперь ясно видны. Лучано изумленно вскрикнул и пробормотал что-то на своем языке.
— Что-то не так? — Эмма удивленно на него посмотрела.
Доктор покачал головой.
— Минуту, синьорина, — сказал он и, открыв дверь в приемную, позвал графа Чезаре. — Entrate, per favore [21]. Ты должен это увидеть.
Глаза Эммы расширились, когда граф Чезаре вошел в комнату. Девушка поспешно схватила джемпер и прикрылась им.
— Да успокойтесь вы! — проворчал он немного раздраженно, подойдя к ней.
Доктор указал ему на плечо Эммы, и они вместе стали внимательно его рассматривать.
— Si, — сказал наконец граф, — ты прав, мой друг.
— Что происходит? — Эмма посмотрела на них озабоченно. — Думаю, я имею право знать.
— Ничего, — ответил граф, глаза его сузились, когда он изучал послание, оставленное безжалостным ножом на гладкой коже ее плеча. — Теперь все будет нормально, Эмма. А тот, кто это сделал, получит сполна. Я лично ручаюсь за это! — добавил он, и тон его голоса посуровел.
— О, пожалуйста! — Эмма схватила его за руку. — Не предпринимайте ничего рискованного из-за меня! Я не так серьезно ранена, как вы, просто очень напугана. И благодарна, что жива!
Граф некоторое время изучал ее бледное лицо, а затем улыбнулся:
— Не беспокойтесь, cara. В этом нет никакого риска. То, что произошло тогда со мной, случилось только из-за моей легкомысленности.
Эмма с тревогой переводила взгляд с Лучано на графа.
— Вы действительно переживали, окажет ли Джулио мне необходимую помощь? — с интересом спросил Чезаре.
— Конечно, почему я не могла переживать об этом?
— Извините, — снова улыбнулся Чезаре. — Хочу вас успокоить — все в порядке.
— Но рана все еще беспокоит вас!
— Ну, если бы вам наложили двадцать швов, врезающихся в тело каждый раз при неловком движении, вас это тоже беспокоило бы, — проворчал доктор. — Зрелище, скажу я вам, было пренеприятнейшее.
— В это я могу поверить, — содрогнулась Эмма. — Чезаре, почему вы мне ничего об этом не сказали?
— Мы же с вами в ссоре, помните? — пожал он плечами.
Эмма посмотрела на графа и увидела в его глазах веселые искорки. Она улыбнулась. Сейчас, после всего пережитого за последние часы, их ссора казалась такой смехотворной и нелепой!
Лучано обработал и перевязал ей плечо, и они с Чезаре покинули кабинет доктора. По дороге к пристани Эмма дернула графа за рукав и спросила:
— Что увидел доктор на моем плече? Пожалуйста, скажите мне!
Граф немного поколебался, а потом мягко произнес:
— Нет необходимости держать это в секрете. Когда раны зарубцуются, вы сами сможете все увидеть. Это номер, cara, просто номер, вот и все.
Глаза Эммы расширились от удивления.
— Номер! — повторила она. — Но почему? Я не понимаю. Почему они вырезали какой-то номер на моей руке?
— Поверьте мне: будет лучше, если вы этого не узнаете.
Эмма закусила губу. Она чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Утреннее происшествие было таким запутанным и непонятным, а в плече вновь появилась пульсирующая боль. Эмма ощущала беспокойство и волнение и была немного испугана. Что же все это означает? Было бы странно, если бы ее не мучило любопытство после всего пережитого. Она всего лишь человек, и если ей грозит опасность, она вправе знать, откуда она исходит.
Глава 10
Они возвращались в палаццо в полном молчании. Эмма не пыталась заговорить, боясь поставить себя в глупое положение, а граф, казалось, был поглощен собственными мыслями и выглядел довольно мрачно.
С тех пор как они утром уехали из палаццо, прошло уже много времени, было далеко за полдень, и Эмма переживала, что Челеста вновь устроит ей скандал. Она думала о том, как бы ей незамеченной добраться до своей комнаты и переодеться.
Однако, когда они приблизились к причалу, Чезаре повернул катер в очень узкий проход между высокими каменными стенами с зарешеченными окнами. Здесь было очень темно и жутко. Им пришлось низко наклониться, когда они проплывали под низкой аркой, едва позволявшей пройти катеру. Когда Эмма подняла голову, то увидела, что они оказались в похожем на пещеру винном погребе, заваленном корзинами и бочками и пропахшем сыростью и виноградным суслом.
— Где мы? — спросила она с любопытством. — Это подвал палаццо?
— Часть его, — кивнул Чезаре. — Очень подходящая дорога для бегства в случае грозящей опасности.
Они вышли из катера и поднялись по деревянным ступенькам к двери, ведущей в огромное помещение с массивной раковиной с проржавевшими кранами и длинным деревянным столом, разрушенным временем.
Чезаре нес пакеты с покупками, но все равно Эмма вскоре почувствовала слабость. Заметив это, граф замедлил шаги, давая ей возможность немного отдышаться. Они вышли из этого помещения через другую дверь и стали вновь подниматься по ступенькам. К тому времени, как они достигли верхней площадки, Эмма почти выбилась из сил. Чезаре распахнул двойные двери, и девушка поняла, что оказалась в галерее, в том месте, где начинались жилые апартаменты. Граф закрыл двери и сказал:
— Ну вот, мы почти пришли. Войдем через кухню. Оттуда вы можете попасть в вашу комнату никем незамеченной.
— Спасибо, — сухо ответила Эмма, — но Анна ждет эти продукты к ленчу, и уже довольно долго. Надеюсь, что она умудрилась что-то сделать без них. Что скажет графиня?
— Графине ничего не нужно знать, — спокойно ответил Чезаре. — Вы можете отдать пакеты Анне, ничего ей не объясняя, я сам с ней поговорю.
Служанка немного удивилась, когда они вместе вошли в кухню, и сказала Эмме:
— Синьора Воган спрашивала о вас недавно. Я сказала ей, что вы отправились за покупками для меня, но… Ох! Я думаю, что она мне не поверила.
— О, как нежно она обо мне заботится! — Эмма скорчила рожицу, позабыв на мгновение про свою рану. — Хорошо, если она опять спросит, скажите ей, что я переодеваюсь к ленчу.
— Si, синьорина.
Глаза графа Чезаре смотрели на девушку как-то загадочно, когда она уходила к себе, и Эмма не могла понять, что он думает. С одной стороны их связывала дружба, с другой — в их отношениях была какая-то отчужденность. Эмме казалось, что граф относится к ней снисходительно, как к избалованному ребенку, особенно когда она спорит с ним. Порой же как будто что-то вспыхивало между ними, нарушая душевное равновесие и волнуя. Судьба ли это, злой рок или удача? Как еще можно назвать то, что так переплело их жизни почти без шанса на счастливый конец? А Челеста в это время наблюдает издали, подобно злому духу, держа все козыри в своих руках и умело ими пользуясь для достижения собственной цели.
Какие бы чувства ни испытывал к ней граф, думала Эмма, это, конечно, не любовь. Челеста станет следующей графиней Чезаре, и на ее средства будет восстановлено старое палаццо, а семья Чезаре вновь обретет былое величие.