— Как скажете, графиня, — ответил граф, прерывая мысли Эммы.
Его глаза задумчиво скользнули по фигуре девушки, щеки ее вновь вспыхнули, и она сказала:
— Я думаю, мне тоже следует переодеться. Боюсь, я потеряла счет времени.
— Что же вы, дитя, делали? — спросила с теплотой в голосе графиня.
— Я обследовала палаццо, — ответила Эмма, пытаясь стряхнуть с себя то угнетенное состояние духа, которое грозило полностью овладеть ею. — Я представляла себе, как здесь было чудесно когда-то. — Она вдруг почувствовала неловкость, подумав, что графиня ее не так поняла. — Я хотела сказать, в те дни, когда роскошная жизнь была в порядке вещей.
— Я поняла вас, дитя мое, — ответила графиня, улыбаясь. — Не бойтесь сказать мне, что в наши дни палаццо пришло в упадок. Мой внук мало заботится о прошлом, он живет настоящим.
Эмма с беспокойством посмотрела на графа. Он невозмутимо слушал их разговор, не выказывая озабоченности тем, что его бабушке не хватает тактичности. Напротив, все это, казалось, забавляло его.
— Из сказанного вы можете сделать вывод, что моя бабушка горит желанием восстановить палаццо, — заметил он, обращаясь к Эмме. — Для нее вещи значат больше, чем люди. Что касается меня, то мне нужна только крыша над головой, еда и яркое солнце, чтобы согреться. — Он засмеялся тихим приятным смехом, что почему-то привело его бабушку в ярость.
— А деньги? — спросила она. — Как насчет денег, Чезаре? Ты что, самый последний человек на этом свете, чтобы жить без денег?
— Графиня, — пожал плечами Чезаре, — вы действительно очень мало обо мне знаете. Мужчины, как вам известно, взрослеют и меняются, приобретая опыт.
— Ха! — взорвалась графиня и разразилась потоком итальянских слов, которые, как показалось Эмме, звучали совсем нелестно для графа.
Пытаясь не привлекать к себе внимания, она тихонечко выскользнула из гостиной и пошла в свою комнату.
Ленч был сервирован на террасе, выходящей на канал, и под теплыми лучами солнца, ощущая восхитительный аромат вкусной еды, плывущий из кухни, Эмма немного расслабилась.
Она переоделась в темно-голубое платье из легкой шерсти, купленное ею самой задолго до появления Челесты. Этот наряд, как она знала, прекрасно подходил к цвету ее волос. Эмма долго расчесывала свои прямые волосы, и теперь они легли гладкой шелковой волной на ее плечи.
Она хотела выглядеть хоть немного привлекательной рядом с умело подчеркнутой косметикой красотой ее мачехи.
Челеста сидела по левую руку от графини во главе стола. Она надела сегодня сильно декольтированное желтое блестящее платье-футляр из поплина, придающее ее золотисто-рыжим волосам каштановый оттенок. В ее ушах сверкали бриллиантовые серьги, а парный им кулон соблазнительно покоился в углублении между грудей.
Граф Чезаре сидел напротив нее, и, естественно, его взгляд волей-неволей был прикован к этой блестящей безделушке в ее алебастровой оправе.
Эмма вновь была погружена в свои мысли и больше забавлялась с едой на тарелке, чем ела, хотя поданное Анной risotto [3]было просто великолепно.
Эмма никогда раньше не испытывала такого рода волнения, какое пробудил в ней граф Чезаре, и поэтому не представляла, как с ним бороться. Она пыталась утешить себя мыслью, что, скорее всего, на нее так повлияла окружающая обстановка. К тому же он был первый граф, с которым она неожиданно столкнулась. Это немного ее утешило. И в конце концов, сказала себе девушка, она ведь тоже не является невинным младенцем в отношениях с мужчинами. За последние три года у нее было достаточно парней, с которыми она весело проводила время, иногда даже позволяя им обнимать себя. Вероятно, это романтическая атмосфера Венеции заставляет думать о вечной любви и страстных возлюбленных, вызывая глубокое волнение у таких обычных, как она, девушек, попадающих вдруг в атмосферу этого города.
Но, несмотря на мучившие ее думы, Эмма внешне казалась совершенно спокойной, однако граф Чезаре неотвратимо притягивал ее взгляд. Она изучала его с такой напряженностью, что он это почувствовал и, внезапно повернувшись, посмотрел в ее сторону. Эмма поспешно склонилась над своей тарелкой, делая вид, что занята едой.
Когда ленч подошел к концу, Челеста заявила, что собирается по привычке устроить себе отдых. Графиня тоже последовала ее примеру, и у Эммы теперь оказалось достаточно времени, чтобы пройтись по магазинам. Она совершенно забыла, что во всей Италии настал час сиесты, и все магазины закрываются на перерыв до четырех пополудни.
Эмма взяла свою кожаную сумочку, сменила выходные туфли на более удобные босоножки и, предупредив Анну, что ненадолго уходит, спустилась по лестнице в нижний холл.
— Ну а теперь куда вы направляетесь? — раздался вдруг голос графа, и он сам вышел из тени под лестницей.
Эмма от неожиданности вздрогнула:
— Я хочу пройтись по магазинам, синьор граф. И очень надеюсь, что вы не будете так пугать меня все время, иначе я просто стану заикой.
Он улыбнулся и слегка прикоснулся к ее руке:
— Магазины в это время закрыты, и в середине дня у нас слишком жарко, чтобы гулять по улицам. Поэтому предлагаю вам пойти со мной, я хочу показать вам в лагуне нечто восхитительное.
— Вы?! — Глаза Эммы расширились от удивления. — Я имею в виду… почему?
— Потому что мне так хочется, а я всегда делаю только то, что хочу.
— В самом деле? — Эмма пристально посмотрела на него, чувствуя раздражение.
Хорошо было восхищаться им издали, но рядом с ним она слабела от исходящего от него магнетизма. Эмма почти испугалась этого, она совсем не была уверена, что с ним будет чувствовать себя в безопасности, к тому же она догадывалась, как отнесется к этому Челеста.
Граф Чезаре слегка коснулся пряди ее светлых волос и спросил:
— Так почему же вы не хотите пойти со мной? Если вы беспокоитесь о своей мачехе, я ей ничего не скажу.
Эмма почувствовала себя оскорбленной.
— Иными словами, вы хотите тайно отправиться со мной на загородную прогулку в промежутке между страстными свиданиями с Челестой?
Он улыбнулся и, не обращая внимания на ее слова, подтолкнул девушку к двери. Эмма позволила, чтобы ее протащили за руку к выходу — ей трудно было сопротивляться, когда так хотелось уступить.
Уже во дворе, под жаркими лучами солнца, граф сказал:
— Как это вы сказали? Все старое производит на вас впечатление и что-то насчет тайных встреч и страстных свиданий. Какое отношение это может иметь к нам, cara mia [4], в этот восхитительный полдень? Идемте, ведь вы не станете мне отказывать, не правда ли? Кроме того, мисс Эмма Максвелл, мы познакомились с вами прошлым вечером, не так ли? А сегодня утром я звонил в ваш отель, чтобы еще раз выразить вам свои извинения и предложить себя в качестве гида, если бы вы захотели осмотреть мой город.
Эмма была поражена.
— Я вам не верю! — воскликнула она импульсивно. — Зачем вы хотели это сделать?
Он молча пожал плечами и ничего не ответил. Наконец они пересекли двор и вышли к пристани.
— Вы начинаете меня удивлять, — мягко сказал он.
Эмма посмотрела на него и не смогла сдержать улыбки от веселых интонаций, звучавших в его голосе. Граф был высок, и Эмма, привыкшая к обществу парней, которые ненамного превосходили ее в росте, подумала, как приятно смотреть на мужчину снизу вверх.
У причала Эмма увидела небольшой катер.
— Это мой, — сказал граф. — Как вы думаете, не воспользоваться ли нам катером вместо гондолы? Я предпочитаю путешествовать самостоятельно, без опасения, что кто-то вслушивается в мой разговор.
У Эммы вновь возникло искушение потребовать объяснений его поступка, но на этот раз она сдержалась и позволила ему помочь ей взойти на борт катера. Граф отвязал канат и прыгнул вслед за ней.
Они отчалили. Эмма стояла рядом с Чезаре в небольшой кабине, увлеченная захватывающим дух зрелищем. И, слушая рассказы графа о местах, мимо которых они проплывали, Эмма сделала вывод, что он прекрасно знает историю своего города, что бы там ни говорила о нем старая графиня. Она увидела церковь Санта Мария делла Салюте, построенную в XVIII веке в знак благодарности Господу за избавление от чумы и более похожую на дворец, чем на храм; Золотой дворец, или Ка д'Оро, жемчужину венецианской готики, в котором теперь размещалась Галерея живописи и скульптуры; дворец Пизани-Грити, ставший в настоящее время одним из самых роскошных отелей Венеции. Граф Чезаре знал названия почти всех дворцов, которые попадались на их пути, и Эмма, даже не мечтавшая о такой великолепной экскурсии, смотрела на всю эту красоту широко открытыми от восхищения глазами, сцепив в волнении пальцы рук.