— Да как он мог?! — возмущенно закричал Карлос. — Как посмел жаловаться папе у меня за спиной?! Первым делом он должен был прийти ко мне, и мы бы с ним все выяснили! Это же непозволительно! Возмутительно! Да это государственная измена!
Однако королева продолжала спокойно улыбаться, глядя куда-то поверх головы Мануэля, и ему, внимательно следившему за реакцией Их Величеств, это не понравилось.
— Да, Ваше Величество. История неприятная, — задумчиво сказала Мария Луиза, так и не меняя направление взгляда. — А главное, непонятно, как теперь выпутаться из столь щекотливого положения.
— Я уже все продумал, Ваши Величества, — невозмутимо продолжал Мануэль. — Прошу вас, выслушайте меня внимательно. Положение в Италии из-за наступления французских республиканских войск очень тяжелое. Некий молодой генерал по имени Буонапарте, которому Директория обязана этими победами, вознамерился сделать республикой и Папскую область. В такой ситуации наш святой долг заключается в том, чтобы предоставить папе убежище. Например, где-нибудь на Мальорке. И для этой цели, я полагаю, мы могли бы послать в Рим самого Лоренсану с двумя верными помощниками, дабы они на ближайшее время оказали папе поддержку.
— Мысль, конечно, неплохая, однако… — растерянно начал король.
Но у Марии Луизы, мгновенно разгадавшей предложенную Мануэлем интригу, злорадно заблестели глаза. Лоренсана уже давно досаждал ей, и она была только рада наказать его. Деспиг, этот прихвостень невыносимой Осуны, тоже получил бы в этом случае по заслугам. Ну а де Мускис, ее духовник… После того, что он сообщил ей сегодня… Теперь каждый раз ей будет тяжело с ним встречаться, так что…
— Ваше Величество, это не просто хорошая, это великолепная мысль, — радостно ободрила мужа Мария Луиза. — Неужели, дон Мануэль, вы сами додумались до такого или вас опять надоумил этот хитроумный сеньор Бермудес?
— Клянусь Девой Мадонной дель Пилар, Ваше Величество, это придумал отнюдь не сеньор Бермудес, — надул яркие губы Мануэль.
— Ладно, не обижайся, — примирительно произнесла королева, поглощенная новой мыслью и потому даже не заметившая, как назвала своего любимца снова на «ты». Она уже предвкушала, с какой легкостью и непринужденностью сообщит святым отцам волю Их Католических Величеств.
Ближайшие дни Мадридский королевский двор бурлил событиями. Великий инквизитор Лоренсана, этот величественный старик, этот страшный и всемогущий владыка отбыл в сопровождении архиепископа Деспига и епископа де Мускиса, духовника королевы, в Рим. Испанская инквизиция понесла невосполнимый урон. И в то же время ко двору неожиданно была вызвана графиня Тереза де Бурбон-и-Чинчон и ее брат кардинал дон Луис-Мария, которым король высочайшим указом жаловал титулы инфантов Кастильских. Что означало столь неожиданное возвышение нового кардинала сразу после изгнания Лоренсаны, никто не мог толком понять. При дворе ходили слухи и сплетни, строились всевозможные догадки и предположения, но никто так и не мог назвать ни причин, ни последствий. И как ни странно, больше всех этот вопрос занимал именно герцога Алькудиа. Мануэль дни, а порой и ночи напролет пытался понять, чем же все-таки был вызван столь яростный гнев королевы в его адрес, и тщетно пробовал связать всю цепь последующих событий со странной отчужденностью и холодностью королевы.
Голова его шла кругом. Он забросил дела, женщин, даже собак и лошадей, не зная, с какой теперь стороны ожидать удара.
Но, наконец, уже совсем измученный, он все-таки получил распоряжение явиться к королеве, которая все последние дни так откровенно избегала встреч с ним. Мануэль шел на прием с гулко бьющимся сердцем, не раздумывая о том, что его ждет, и довольный уже хотя бы тем, что неопределенность его положения вот-вот закончится. Он, как человек быстрого действия, не выносил взвешенных состояний ни в делах, ни в любви. Мануэль решительным жестом открыл дверь, готовый к любой неожиданности. Однако гром не грянул, и небо не разверзлось: королева приняла своего любимца чрезвычайно милостиво.
— Здравствуй, Мануэлито, мой милый чичо! У меня для тебя отличная новость. — Мануэль насторожился, ибо прекрасно знал, как Мария Луиза, любившая утонченные пытки итальянских дворов, порой преподносила яд в самой сладкой облатке. — Ты слушаешь меня, мой милый? Так вот: мы решили женить тебя на донье Терезе де Бурбон-и-Чинчон, которой Его Величество специальным указом пожаловал титул инфанты Кастильской, чтобы затем присвоить титул инфанта и тебе. Теперь весь свет узнает, насколько ты дорог нам, милый мой чичо.