– Так ты покинешь Бранбелуа с нами, и тогда мы все вместе сможем…
– Я не то имел в виду, и вовсе не обещаю вам свою компанию, принцесса. Возможно, я стану отшельником, как, по словам герцога, делали многие христианские святые. Поймите, здесь, в Бранбелуа, я слишком хорошо известен. Не думаю, что мой новый статус заставит людей забыть, как я с помощью железной логики обличал христианские доктрины в несостоятельности и искоренял их приверженцев. Такие воспоминания создадут атмосферу недоверия ко мне и вызовут насмешки. В новом же мире, я полагаю, отношение ко мне будет совсем иным.
– Я надеюсь, Хоприг, ты перестанешь общаться с распутными женщинами, ведь, как ты должен со стыдом вспомнить…
– Моя принцесса, не стоит так поспешно подвергать презрению и порицанию женщин легкого поведения. Зачастую они обладают добрыми сердцами, им не чуждо стремление к благотворительности, и я заметил, что чем лучше узнаешь несчастных, тем более терпимо начинаешь относиться к их поведению. В любом случае, что касается меня, то, как святой, я выше всяких плотских утех и болезней, надеюсь, тоже. Но я хотел поговорить с вами о другом. Повторюсь – у меня есть подозрения на счет вашего будущего мужа. Колдуны не всегда достойно ведут себя с женами и часто весьма прискорбно относятся к своим детям. Вы же – прошу прощения за откровенность – с вашим отменным здоровьем и молодостью, можете вскоре оказаться в деликатном положении. Так знайте, моя принцесса, что бы вам ни угрожало, Святой Хоприг всегда будет рядом и присмотрит за вами и вашим ребенком.
– Так ты останешься с нами в Бельгарде? Ведь в этом случае…
– Вы снова торопите события, мадам. Я еще не уверен, где поселюсь. Говорят, в окрестностях Бельгарда есть посвященная мне церковь, и мессир де Пайзен считает – не совсем верно, как мне кажется – что мое появление может подорвать веру паствы. К тому же, Бельгард – всего лишь затерянная провинция, где нет ни игорных салонов, ни, по словам герцога, хотя бы одного публичного дома…
– Ну, тогда Бельгард явно не подходит тебе!
– Конечно же нет. Впрочем, теперь я решил воспользоваться данным шансом – оставить былые пристрастия и начать сеять семена добра в больших городах, которые всегда считались рассадниками всевозможных пороков. В любом случае, принцесса, возьмите это кольцо. Его, как символ незаслуженного почтения и восхищения подарила мне одна дама, до определенных пор считавшая мужчин презренными существами. По моей просьбе кольцо было наделено волшебными способностями. Одна из них – кольцо стоит на страже безопасности того, кто его носит, а в нашем случае подобное качество бесценно. Моя дорогая, как я был бы счастлив, если бы, ложась спать во времена моего язычества, надевал на палец такой талисман! В любом случае, если кольцо изменит цвет – позовите меня.
– И ты появишься вместе со всеми своими чудесами, чтобы покарать моего врага! Мой бедный Хоприг, я думаю, что ты ошибаешься на счет мессира де Пайзена. Но я сохраню кольцо, потому что, хотя ты и можешь оказаться не прав – не сомневаюсь, что ты надеешься на это на меньше меня – но кольцо мне очень нравится, и, кроме того, я так часто думаю…
– Не говорите мне сейчас о своих мыслях, принцесса – я слышу звук рога, зовущего нас к ужину. Хочу предостеречь вас еще от одной беды, но не теперь. Сначала мы как следует перекусим, – прервал ее Хоприг, и оба они направились к замку.
Немного выждав, Флориан вышел из своего укрытия, и последовал за двумя удаляющимися фигурами. Герцог казался задумчивым. Закат приближался – небо повсюду, кроме западной стороны, приобрело необыкновенный розовый оттенок. Невероятно белые облака проносились прямо над головой с огромной скоростью, словно стремительные лебединые стаи. Воздух был особенно прохладен, шел легкий дождик. Рассеянное сияние сегодняшнего заката придавало посыпанной гравием дорожке розоватый оттенок. Газон, на котором зеленая трава смешивалась с белыми соцветиями, в этом блеске, наводнявшем все вокруг, принял холодную синевато-багровую окраску. Слева от Флориана пушистые облака над горной вершиной казались жестокими судьями в высоких напудренных париках, слушающими дело против кого-то по соседству с герцогом.
Флориан пожал плечами, но взгляд его оставался задумчивым. Довольно неприятно, если твой небесный покровитель вместо того, чтобы вымолить у бога прощение за твои грехи в прошлом – чего изменник Хоприг и не собирался делать, собирается навредить тебе в будущем.
Глава 10
Свадьба в Бранбелуа
Флориан женился так часто, что имел право считать себя знатоком свадеб. Он торжественно заявлял, что никогда еще на его венчание не собиралась более восхитительная компания, чем весельчаки и кутилы, пришедшие в Бранбелуа со всех концов Акайра, освобожденного наконец от векового заклятия. Древний Акайр был лесом, сохранившимся еще с тех пор, когда вся суша представляла собой один сплошной лес. Все его обитатели пришли воздать хвалу доблестному победителю, спасшему их от вечного сна. Пришли эльфы в низких голубых шляпах; гномы в красных шерстяных одеждах; кобольды в коричневых куртках, покрытых стружкой и опилками. Дриады и другие древесные духи прибыли, конечно, в покрытых зеленью костюмах. За ними пришли фавны с пушистыми пятнистыми ушами, и русалки с зелеными зубами и удивительно красивыми льняными волосами, и дургары, чьи свободно свисающие руки касались земли при ходьбе, и странная маленькая рахна, белая и полупрозрачная, словно желе, и божества кустарников – древнейшие живые существа в Акайре, давно пережившие свою божественность. Все они пришли из разных времен и мифологий и создали потрясающую шумиху вокруг Флориана и его удивительных подвигов, спасших их от многовекового сна под заклятием Мелузины.
Флориан принимал все почести с достойной похвалы скромностью. Ему нравилось беседовать со своими гостями, ведь они рассказывали невероятные истории из прошлого, хотя герцогу и казалось, что многое в этих историях не логично. Эльф исполнил для герцога магический танец; Стромкарл оставил свой лесной водопад чтобы сыграть Флориану на золотой арфе, чью музыку раньше было небезопасно слушать; Коррид преподнес ему волшебную сумку с волосами и парой ножниц.
– Я в восторге от Бранбелуа, ведь здесь я открыл для себя куда более героический и восхитительный мир, чем мечтал увидеть когда-либо, – заявил герцог в день свадьбы.
– Так почему же ты не останешься с нами, вместо того чтобы увозить мою дочь в свои края? Почему ты не хочешь жить здесь и стать королем после моей смерти?
Флориан посмотрел вниз с портика, на котором они ожидали, пока королева Присцилла завершит свой туалет. Оттуда он мог увидеть кусочек нового мира – леса, словно глубокие раны рассекавшие бледную зелень полей. Он видел узкие блестящие полоски рек, а в одном месте прямо под ними бушевал гром, казавшийся сверху легким колыханием женской вуали. Пуактесм казался погруженным в зеленовато-голубую дымку. Вплоть до самого горизонта никакие резкие очертания не нарушали гармонию увиденного. А дальше все таяло в просторах жемчужного неба – не ясно, где кончалась земля и начиналось его мягкое и безмятежное сияние.
Странным казалось видеть до боли знакомый, скучный, довольно заурядный Пуактесм в таком поэтическом качестве, зная, какие заносчивые и мелочные людишки барахтаются там в своих банальных проблемах. Как замечательно было бы остаться здесь, в Бранбелуа, и стать королем в месте, где время на века замедлило свой ход. Но Флориан помнил о своем договоре с Жанико, и знал, что не сможет сдержать данное слово, оставшись здесь. Казалось, что к сиянию этого волшебного дня примешивается сияние меча, с помощью которого герцог должен выполнить свою часть сделки. Фламберж ожидал своего часа где-то в лежащих у ног герцога землях.
Вот почему, будучи человеком слова, Флориан решительно произнес:
– Нет, ваше величество, мое место в другом мире, и я еще не до конца выполнил свой долг там. Но меня утешает мысль о многих месяцах счастья до того, как случится то, что случится.