— Мяу! — обиженно сообщил он, — Шшш!
— Извини, я не Винсент, мне будет затруднительно понять тебя, — хладнокровно сообщил хозяин замка и чуть сдвинул брови, — Я что сказал?
— Ага, ну конечно, как с девчонкой обниматься, так это он завсегда пожалуйста, как дурью маяться — тем более, а как со мной поговорить… — Роман перевел взгляд на лицо брата и поморщился, — Да иду я, иду, ушел уже. А она, между прочим, подслушивала, а ты… Хотя да, вы — два грубияна — вполне стоите друг друга, — с сими словами он, окинув на прощание хозяина замка и его гостью насмешливым взглядом, резко развернулся на каблуках и деловито зашагал в сторону гостиной. Хлопнувшая спустя мгновение дверь известила оставшихся в холле молодых людей, что юноша покинул их общество.
— Он не тронет тебя, — Эрик, безмолвно наблюдавший за процессом удаления брата из холла, неожиданно решил подать голос. Татьяна покосилась на собеседника и скептически воззрилась на дверь гостиной.
— Спасибо, конечно… Но, боюсь, если Роман пожелает среди ночи перекусить мной, он не станет спрашивать у вас дозволения. Да и Винсент тоже…
— Винсент? — блондин, выпустив плечи собеседницы с совершенно искренним изумлением воззрился на нее, — При чем тут Винсент?
— Как это «при чем»? — удивилась в свой черед Татьяна, — Да он на меня с первой нашей встречи покушается! — и она попыталась взмахнуть руками, дабы подчеркнуть значимость слов, — Руку мне облизал, и вообще… ой! — рану от резкого движения снова дернуло болью и девушка, неожиданно вспомнив, зачем, собственно, шла сюда, с надеждой воззрилась на хозяина замка, — Эрик, у вас же есть какое-нибудь древнее обезболивающее средство?..
Блондин чуть сдвинул брови.
— Обезболивающее?.. — непонимающе повторил он, однако, почти сразу, поняв, что имела ввиду девушка, кивнул, — Ах, что-то чтобы унять боль… Тебя беспокоит рука?
— Точнее, рана на ней, — подтвердила Татьяна и, вздохнув, продолжила, — Ну, скажите хотя бы в каком районе искать его, я, может быть, справлюсь сама. Если карту дадите.
— Если память не подводит меня… — задумчиво проговорил хозяин замка и, отведя взгляд от собеседницы, воззрился куда-то в левый угол холла, — То прежде в случае необходимости мне доводилось приходить за различными целебными препаратами сюда, — с сими словами он решительно направился вперед, бросив на ходу, — Следуй за мной.
Девушка, вновь убедившаяся в необыкновенном расположении к ней молодого человека, сдержала вздох и поспешила за ним.
Вопреки ожиданиям, путь до заветного места хранения «целебных препаратов» занял вовсе не так много времени, как обычные Татьяны блуждания по этому замку.
Не дойдя до балюстрад с левой стороны холла несколько шагов, блондин неожиданно остановился и, повернувшись к стене, потянул за невидимую непривычному взгляду ручку. Девушка лишь удивленно хлопнула глазами, глядя, как среди пыли и паутины, появившись будто бы ниоткуда, открывается узкая и не менее пыльная, чем все прочее, дверь.
— Что это? — изумленно поинтересовалась она, глядя на то, как хозяин замка уверенно заходит в эту самую дверь и жестом приглашает ее следовать за ним, — Что здесь было?
— Этого я не помню, — долетел из комнаты прозвучавший чуть приглушенно голос блондина, — Но здесь должно быть что-то, что сможет помочь тебе. Заходи, здесь нечего опасаться.
— Здесь всегда есть чего опасаться, — недовольно бормотнула себе под нос Татьяна, однако же, на сей раз игнорировать предложение собеседника не стала, осторожно пробираясь в неизвестную комнату.
Это оказалась небольшая каморка, совсем узенькая, и какая-то непривычная для этого замка с его роскошными, хотя и изрядно запыленными апартаментами. По форме своей она напоминала длинный пенал, короткую каменную кишку, завершающуюся небольшим пыльным окошком в толстой стене прямо напротив двери. С левой стороны сплошным рядом шли старые полки, стеллажи, покрытые слоем пыли и заставленные совершенно безумным, на взгляд Татьяны, количеством книг. Впрочем, помимо книг, здесь же стояли какие-то пузырьки, флакончики, лежали мешочки, наполненные неизвестно чем, кое-где виднелись разбросанные в каком-то странном порядке давно высохшие травы, и обрывки пожелтевшей от времени бумаги. С правой стороны картину разнообразила кровать — узкая койка, жесткая и неудобная даже на взгляд, стоящая практически вплотную к входной двери. За ее изголовьем опять начинались стеллажи, но чем заставлены они, девушке, с того места, на котором она находилась, видно не было. Впереди, под окошком, виднелся стол, пятна чего-то неизвестного на котором были заметны даже под слоем пыли. Он, как и стеллажи, был сплошь заставлен непонятными приборами и приспособлениями. Впрочем, в отличие от полок, инструменты на столе были несколько более разнообразны. К собственному немалому удивлению Татьяна сумела рассмотреть несколько колб, сделанных, вероятно, из вполне современного образчика стекла, или же из чего-то, крайне искусно его имитирующего.