Двигаясь через густой лес, я раздумывал над способом активации способностей тела. У меня было предположение, что под «божественной эссенцией» Система имела в виду Божественную Ци. Узнать, так это или нет, можно было только поглотив Божественную Ци. Вот только, как и упоминалось в моих источниках знаний о мире богов, найти эту энергию было непросто. С другой стороны, она точно должна иметься у некоторых небожителей. Так что стоило найти их поселение и попробовать сожрать кого-то из местных разумных обитателей, предварительно хорошенько его умертвив.
Первым признаком приближающейся встречи с небожителями стало исчезновение фруктов, висящих на деревьях. Вот лес заполнен разнообразной снедью, а уже через сотню метров нельзя найти ничего, кроме зелёных завязей. Спустя некоторое время, я наткнулся на широкую реку, что лениво несла свои воды по равнине. А вдоль берега шла тропинка, следуя по которой я и добрался до деревни небожителей.
Когда я читал истории о мире богов, он описывался настоящим раем. Каждый небожитель ни в чём не испытывал нужды, а их повседневная жизнь состояла из праздников, танцев и любви. И что же я увидел перед собой, когда пробрался через узкую щель в плетёной ограде, окружавшей деревню? Измождённые и измученные люди бродили по улицам или безвольно сидели в тенёчке. Одеты они были в ярко окрашенную мешковину. А их дома в лучшем случае можно было бы назвать шалашами.
Это была картина предельной нищеты, которую сложно было бы увидеть в моей Империи Алой Зари. Я заботился о своём народе, и даже самые бедные из крестьян жили лучше, чем эти небожители. Это, конечно же, удручало. Вовсе не таким я представлял себе мир великих культиваторов девятой ступени.
Ещё одной неожиданностью стал тот факт, что все «крестьяне» находились на девятой ступени культивации Ци. Даже детишки, что весело бегали по улице, имели более высокий уровень культивации, чем я. Впрочем, культиваторов десятой ступени я тоже не наблюдал. Видимо, в настолько убогой дыре мироздания они не водились.
Жизнь жителей деревни крутилась вокруг сбора фруктов. Целыми днями с рассвета до заката они бегали по близлежащим лесам и собирали фрукты, которые складывали в большие плетёные корзины. На краю деревни размещалось единственное строение, достойное называться недвижимостью. Это был склад, куда и прятали всю добытую снедь. Сами жители питались мелкими, зелёными и деформированными фруктами, которые им «от щедрот своих» кидал староста деревни. Насколько я видел, на каждом из небожителей, включая старосту, была установлена рабская печать, которая не давала им покидать это место или даже есть фрукты без разрешения. Это место определённо имело все права называться подразделением ада.
Жители деревни не обращали на меня особого внимания, если я не лез им под ноги. Порождений Системы вокруг было полно, но в основном они находились за пределами ограды. Правда, как я уже выяснил на своём опыте, в ограде имелось достаточно прорех, чтобы при желании можно было пробраться внутрь.
Остаток дня и всю ночь я наблюдал за жизнью небожителей, пытаясь найти способ расправиться с одним из них. Увы, пассивная аура культиватора девятой ступени сводила на нет все мои попытки навредить им. Ци восьмой ступени просто-напросто рассеивалась, сталкиваясь с более плотной энергией. Не скажу, что это препятствие нельзя было преодолеть, но не с моими ограниченными способностями.
Утром следующего дня состоялось интересное мероприятие. С небес спустилась колесница, запряжённая парой огромных уток. Из колесницы вышел небожитель весьма странного облика. Опустим то, что он был одет в некое подобие брони, и производил впечатление бедного горожанина, добравшегося до деревни нищебродов. Прежде всего в глаза бросалась нечеловеческая природа этого гуманоида. Его кожа имела ярко-синюю окраску, а вместо ушей на голове топорщились плавники. Лицо хоть и напоминало человеческое, но было на редкость уродливым. Пальцы на синих руках тоже заканчивались когтями, не дающими толком сжать рукоять булавы, которой он был вооружён.
— Начинайте погрузку. — Небрежно кинул синекожий старосте.
— Да, господин. — Поклонился тот, шевеля странного вида усами, которые больше подошли бы коту, а не человеку.