— Ешьте, она тут вкусная, — сказала Анна Михайловна.
Тоня сорвала крупную, как вишня, ягоду, попробовала и удивилась — рябина была кисловатая и отлично утоляла жажду. Иногда встречались заросли шиповника, тоже не похожего на привычный — не высокие кусты, как под Орлом, а кустики, чуть ли не стелющиеся но земле. Знакомые Тоне плодики шиповника напоминали формой желуди, а эти были приплюснутые, с приятной на вкус матово-розовой мякотью и крупными белыми семечками; Тоня их даже не выплевывала, а разжевывала и глотала.
А вот грибов, как ни странно, попадалось мало, одни липкие пачкающие руки маслята.
Местность была холмистая, бугор на бугре, и сверху открывались виды один лучше другого: яркая пестрота осеннего леса, зеленоватые поросшие лишайники купола камней, словно выросших из земли, звонкие, веселые ручейки.
— Ой, как тут красиво! — повторяла Тоня одно и то же, и Анна Михайловна покровительственно кивала головой в ответ.
— Вы который раз на Камчатке? — спросила Тоня.
— Первый.
— Что вы говорите!.. А я думала, что вам тут все знакомо... Идете и не восторгаетесь.
— Я это делаю в душе, Тонечка, — Ответила Анна Михайловна улыбаясь.
Время бежало незаметно, быстро, и когда они набрали по сумке грибов, солнце уже клонилось к закату. Поднялся ветер, зашелестел верхушками деревьев, но в лесу еще было тепло и уютно.
— Пора домой, — сказала Анна Михайловна, поглядывая на небо. — А то еще дождиком прихватит.
— А мы не заблудимся? — осторожно спросила Тоня.
Анна Михайловна ласково посмотрела ей в глаза.
— Я, Тонечка, пятнадцатый год брожу по тайге, по тундре, по пустыне...
— Ой, как я вам завидую!
— Да, мне можно позавидовать. Я много видела... Заблудиться, Тонечка, мы не можем, потому что лагерь стоит на берегу. Океан от нас к востоку, вот выйдем на него и спокойно доберемся до дома.
— По берегу?
— Можно и по берегу.
— Тогда пошли скорей на восток, — решительно сказала Тоня.
Оказалось, что они находились недалеко от океана: вскоре донесся его мерный глухой рокот, а еще через некоторое время открылся и сам океан. Они спустились к нему по руслу ручейка, прыгая с камня на камень и поддерживая друг друга, — на самый берег, на темно-серый мелкий песок, такой твердый, что ноги на нем оставляли лишь едва заметные следы.
— Камчатский асфальт, — удовлетворенно сказала Анна Михайловна.
На «асфальте» в изобилии валялись какие-то длинные и широкие мясистые ленты, которые оранжево просвечивали на солнце.
— Вот это и есть морская капуста, — пояснила Анна Михайловна.
— А где же морские звезды?
— По дороге найдем и звезды... Пошли, Тоня! А то- что-то не нравится мне погода.
Небо, недавно почти чистое, высокое, стало пестрым, от наплывших облаков, усилился ветер, но под защитой крутого берега он почти не ощущался и только по океану, по тому, как вода покрылась полосками пены, по гулу, который из мягкого, умиротворенного стал сердитым, можно было догадаться о его силе.
Сначала oни шли спокойно, идти по твердому песку было легко, приятно, Тоня задавала вопрос за вопросом, Анна Михайловна отвечала с охотой, подробно, но через некоторое время тон ее ответов стал иным, иногда она вообще словно и не слышала Тоню.
— Тонечка, пойдемте-ка быстрее, сказала Анна Михайловна и как-то странно, озабоченно посмотрела сначала на океан, потом на отвесный скалистый берег, возле которого они шли.
Тут Тоня тоже посмотрела на океан и увидела, что вода, волны, пена заметно приблизились к ним.
— Почему это, Анна Михайловна? — спросила она, и тревожные нотки прозвучали в ее голосе.
— Прилив, Тонечка, прилив... Через полчаса, если я не ошибаюсь, он затопит берег.
— Ой, что же делать? — Тоня побледнела.
— Прежде всего не паниковать!.. Вон побежим до того мыска, видишь, а там будет речка, по руслу и поднимемся...
— Может, назад лучше?
Она тихонько дотронулась до Тони, и они побежали.
— Нет, назад не успеем. Бежим!
Грибы падали из полных сумок, пока Анна Михайловна не догадалась выбросить их.
Мрачнело небо, гул океана нарастал, и все быстрее сокращалось расстояние между водой и все таким же отвесным, неприступным берегом.
Наконец они добежали до мыса, острого и глубоко выдвинутого вперед, обогнули его и увидели, что дальше, докуда доставал глаз, продолжалась такая же обрывистая каменная стена, до блеска отполированная волнами. На ней, на высоте метров пяти, отчетливо виднелась размытая темная полоса: очевидно, до этого уровня поднималась вода во время прилива.
— Господи, что же будет с нами? — прошептала Тоня. — Анна Михайловна, что же будет с нами? — крикнула она в голос.
Анна Михайловна была бледна, руки ее дрожали.
— Еще есть немного времени, бежим, Тоня!.. Надо искать, где можно подняться повыше, может, какой уступ найдем, дерево... За него зацепимся...
Кое-где на скалах виднелись деревья, их корявые стволы торчали почти горизонтально, нависая над берегом, но все это было выше темной полосы прилива.
— Старая дура... Пятнадцатый сезон провожу в поле... — в отчаянии повторяла Анна Михайловна.
В одном месте им показалось, что берег не так крут, что можно зацепиться за небольшой выступ. Тоня попробовала добраться до него, но камни были скользкие, и она сорвалась.
— Бежим, Тонечка, бежим!..
Начался дождь, смеркалось, наползали черные тучи, но еще иногда из-за них на несколько секунд выглядывало опускающееся красное солнце, освещая сбоку океан, темные провалы между волнами и блестящую парчевую поверхность покатых и широких валов вдали. Камни, недавно маячившие впереди на берегу, торчавшие из песка, были залиты водой, и о них разбивались волны.
Тоня уже не смотрела на скалы, а тупо бежала, не зная куда и теряя последние силы. Она мысленно прощалась с жизнью, и слезы текли по ее лицу вместе с дождем и солеными брызгами океана, которые уже долетали до берега...
— Стойте! Сто-ой-те! — вдруг услышала Тоня и решила, что у нее начались галлюцинации.
Но голос повторился. Она оторвала взгляд от земли, посмотрела вперед и увидела, что им навстречу бежит кто-то высокий с мотком веревки в руке.
— Иван! — ахнула Анна Михайловна.
Обе женщины остановились и в изнеможении прислонились к мокрой скале.
— Скорей назад! — крикнул Иван. — Назад скорей, пока волнами не сбило!
Он подтолкнул Тоню, и на ходу схватил за руку выбившуюся из сил Анну Михайловну.
Ваня, там все неприступно... — едва смогла выговорить Анна Михайловна.
— Там можно подняться в одном месте. Вы не знаете... Трудно, но можно...
Они бежали уже по воде, правда, еще мелкой, но песок сразу размок и передвигаться стало гораздо труднее. Шальные волны все чаще накрывали их с головой.
— Еще немного... еще двести метров... — подбадривал Иван.
Это было то самое место, где Тоня пыталась взобраться на уступ.
— Сейчас мы туда залезем, — сказал Иван.
— Мы уже пробовали... Ничего не вышло...
— Теперь выйдет... На плечи мне станете.
Он присел. Тоня поставила ногу сначала ему на колени, потом, держась руками за скалу, на плечи. Иван поднялся в рост, а там уже оставалось совсем близко и до уступа.
Таким же способом забралась туда и Анна Михайловна.
— А вы ж как? — Тоня осторожно посмотрела вниз на Ивана. Непосредственная опасность миновала, с ними был сильный человек, и она немного успокоилась, пришла в себя.
— Ловите веревку! — крикнул Иван в ответ.
С третьей попытки Тоня поймала ее.
— Пройти направо шагов пять сможете?
— Постараюсь...
— Там камень, есть, видите? Обвяжите вокруг него веревку, а концы мне сбросьте...
Иван говорил громко, почти кричал, потому что шум океана уже заглушал голоса.
Уступ в этом месте как бы опоясывал скалу, полого поднимаясь вправо. Он был узкий, скользкий, чуть покатый наружу, на нем кое-как можно было стоять, но идти... Тоня сняла тапочки и босиком, судорожно цепляясь пальцами за малейшую неровность, двинулась вправо. Она шла крохотными шажками, бочком, ощупью и зажмурясь, чтобы ненароком не глянуть вниз.