…Что бы сказали они, те двое Дагаевых, о своем внуке и сыне, который на учении, едва задев «противника», отскочил, заблудился в метели меж двух сосен и засел в тихом закутке, поджидая погоды, грустя о далекой зазнобе, казнясь, что оставил где-то половину своих солдат, и не знает, как их найти? Что бы они сказали?..
Дагаев сейчас, пожалуй, думал о себе несправедливо, но, когда тревожат тени героев, все, что сделал человек, кажется ему ничтожным, и он ищет работы, которая потребует его силы без остатка.
Коротко глянул на часы, разогнулся над догорающим пламенем:
— Так вот, «противник» о нас небось забывать начал. Пора о себе напомнить…
Вместе с решимостью к нему пришло и прозрение. Теперь он знал, куда девалась скала. Нет, ее не разрушило и не унесло ураганом. Может быть, не двадцать шагов до нее от леса, как показалось днем, а все сто. Не промерял ведь, а горный воздух и чистейший снег ох как скрадывают расстояние! И не темная теперь скала со стороны леса — она белая, потому что облеплена влажным снегом! В таком киселе в трех шагах пройдешь — не заметишь.
— Вот, ей-богу, ноги не гнутся, товарищ лейтенант, — вздохнул Воронов.
— В двадцать третьем году, — негромко заговорил Дагаев, — недалеко от здешних мест двое пограничников шесть часов вели бой с вооруженными контрабандистами, которые везли груз на сорока подводах. И заставили нарушителей бросить оружие. Оба к тому времени были ранены, но все же доставили обоз на заставу. У них, между прочим, тоже были обыкновенные руки и ноги, но, видно, было и еще что-то…
Брегвадзе вскочил:
— Зачем его слушать, товарищ лейтенант! Он же все нарочно говорит. Хороший парень, а говорит много, когда молчать надо.
— А ты нервный, Датико. — Воронов с усмешкой покачал головой. — Мое ворчанье легче молчанья. Однажды мой знакомый, йог-любитель, с женой на пару молчали две недели подряд. Кончилось тем, что обоих «скорая помощь» увезла. Так уж я предпочитаю высказываться. Пошли, что ли. раз командир ведет…
Под ветер скользили быстро, и когда в разрывах метели возник лесистый склон, Дагаев поднес к лицу компас, дал успокоиться стрелке. Казалось, горный кряж, тянувшийся строго с запада на восток, теперь сдвинули с места. Постучал по стеклу компаса, усмехнулся: «Что, брат, и у тебя нынче тревога — вон как стрелку увело магнитной бурей, словно сердце влюбленного лейтенанта. С этими мариями только держись. Зато не закиснешь»…
Он вывел группу к той самой гриве, где лежали в снегу, подкарауливая «противника», развернул в маленькую цепочку. Сквозь метель на дороге смутно мерцали автомобильные фары — «противник» сейчас не опасался наблюдения. Охраны у дефиле не было — здесь, конечно, не ждали, что разведчики так скоро после боя появятся снова. На это и рассчитывал Дагаев. Он спокойно пропустил хозяйственные машины, пересчитав их и отметив, что идут, вероятно, тылы полка, резко поднял автомат, когда сквозь вьюгу, едва озаренный фарами идущей следом машины, проглянул силуэт горючевоза. За ним возник другой, третий… Цель стоила риска и жертв. Машины одна за другой тяжело вползали в дефиле, и он ударил вслед головной. Сразу застучали еще два автомата, грохот взрыв-пакетов заглушил их, колонна горючевозов остановилась, и впереди ее, на снегу, поднялось высокое пламя, выстелилось под ветром, затрепетало, озаряя лес холодноватым красным светом, и Дагаев разглядел там фигуру человека, вызывающе спокойную в начавшейся суматохе. «Посредник!.. Зачтутся труды наши…» Скоро в середине колонны вспыхнул на снегу второй красноватый костер, и тогда лишь нагремели ответные выстрелы; Дагаев скомандовал отход, продолжая бить наугад по замыкающим машинам, погасившим фары.
Прокладывая путь отхода, он не оглядывался — сосед дышал в затылок, и вся группа должна идти плотно. Контрольную остановку сделал, свернув ближе к опушке, и Брегвадзе, подкатившись вплотную, возбужденно заговорил:
— Дальше надо уходить, товарищ лейтенант. Дотопят — бить будут, горючку мы им пожгли. Чем воевать будут?
— Не догонят, — успокоил Дагаев, думая о том, что если мотострелковая рота не выслала за ними погоню, то-уж тыловики не вышлют тем более, да еще в пургу.
Появился Нехай, чуть позже — Денисов. Воронова не было.
— Он шел вслед за вами, — доложил ефрейтор Дагаеву. — Я прикрывал отход, видел — все отошли….