– Красную найдем… – деловито пообещал Злыднев.
Он снял берцу и, гордо оглядевшись, риторически вопросил:
– Ну и кто хихикал над моими красными носками? А? Теперь знайте, они спасут вас от голода!
Кончиком ножа он поддел верхний край манжеты носка, низ которого, пропитавшись дубильными веществами и краской ботинка, из красного стал неопределенно бурым, и аккуратно надергал ниток, еще сохранивших изначально красный цвет. Наблюдая за ним, огненно-рыжий Петька Фоминых, земляк Ильясова, с сомнением пробасил:
– И вы надеетесь, что какая-нибудь рыба-дура клюнет на вашу нитку?
– Спорим? – Ринат хитро прищурился. – Если ничего не поймаю, то три раза прокукарекаю я, если поймаю – прокукарекаешь ты. Идет?
– Идет! – Петька ухмыльнулся. – Только кукарекать будете на пару с Юркой!
– Согласен! – немедленно откликнулся Злыднев, надевая берцу. – Но только тогда, если проиграешь, кукарекать будешь шесть раз.
– Договорились! – доставая из кармана галету, Фоминых жизнерадостно ухмыльнулся. – Удачной ловли, рыбаки!
Ильясов бросил в воду свою снасть. Увлекаемый алюминиевой пуговицей, использованной вместо грузила, импровизированный крючок, с привязанной к нему красной ниткой, нехотя скрылся под поверхностью воды. Потянулись минуты ожидания. Отработавшие веслами долговязый омич с несколько странной для почти двухметрового лба фамилией Маленький и уроженец Питера Алтынов передали их Фоминых и Крёмину.
Дожевывая галету и ухмыляясь, Петька энергично загребал своим веслом и, не отрываясь, смотрел в сторону напряженно сосредоточившегося Ильясова. С одной стороны, ему очень хотелось, чтобы Ринат поймал хоть какую-нибудь рыбину. А с другой – край как не хотелось кукарекать… Неожиданно Ильясов ожил и резко дернул руками, как будто что-то подсек. Однако по разочарованной мине на его лице было понятно, что рыба сошла с самодельного крючка, совершенно лишенного «бородки».
– Ринатка! Ждем-с, ждем-с! – Фоминых ухмыльнулся, подмигивая Ильясову.
– До трех раз! – покосившись в его сторону, объявил тот. – С учетом качества снасти.
– Лады! – согласился Петька. – Давай еще две попытки.
Минут около десяти снасть болталась где-то под водой, пока на нее вновь не позарился какой-то обитатель моря. И снова добыча сошла с крючка, даже не показавшись на поверхности. Вытащив снасть, Ринат отогнул крючок вбок, чтобы тот гарантированно мог зацепиться в пасти рыбы. И снова эта совершенно хлипкая снасть ушла под воду. Однако на сей раз всего через пару минут что-то резко дернуло нитку и… Ильясов выволок на поверхность крупную рыбину, по виду напоминающую иваси. Общее «Ух ты!..» сопровождало это, в общем-то, для всех довольно-таки неожиданное явление.
Горемычно вздохнув, Фоминых откашлялся и басовито заорал во всю глотку:
– Ку-ка-реку-у-у-у!..
Морпехи отреагировали на это взрывом смеха, ожидая продолжения, однако оно не последовало.
– Тихо ты! – цыкнул на него Ринат. – Разорался! Рыбу распугаешь. Толя, займись уловом. Почисти, что ль… – он подал свою добычу Сливченко.
– Хороша рыбешка! – удовлетворенно отметил тот, доставая нож. – Только вот есть ее придется сырой.
– Ничего, – облизнулся Лукинов, – было бы что есть, а желудок все переварит. Кстати, а может, еще у кого-нибудь булавка найдется? Сейчас еще одну удочку соорудим, еще и на ужин наловим…
Но булавок больше ни у кого не обнаружилось. Впрочем, Ринату на свою снасть удалось поймать еще две рыбы, после чего клев прекратился.
– Видимо, под нами шел косяк, вот Ринату кое-что и удалось поймать, – глядя на океан, резюмировал Матвеев. – Сейчас мы с косяком разошлись, поэтому рыбы нет. Ну что ж, и это подспорье. Молодец, Ильясов! Объявляю благодарность. А рыбу, никуда не денешься, есть придется сырой. Там на баке в рундучке должно быть немного соли. Ну-ка, гляньте…
– Есть соль! – обрадованно сообщил Леха Маленький. – С полпачки примерно.
Несколько минут спустя, морщась и сокрушенно вздыхая, морпехи жевали сырую рыбу, слегка ее подсаливая – сильно солить Александр запретил, чтобы потом не потребовалось дополнительного количества пресной воды.
– Смотрите! Это что за чудо природы?! – неожиданно послышался голос Злыднева, который указывал рукой куда-то в сторону юго-запада.
Все прочие, повернувшись в ту же сторону, увидели над волнами вытянутый вверх хвостовой плавник громадной акулы. Не менее чем восьмиметровая туша, буровато окрашенная в мелкое светлое пятно, вынырнув неведомо с каких океанских глубин, вновь ушла под воду.