- Кажется, Мак-Вир сейчас на суше.
- В самом деле? В таком случае, телеграфируйте ему немедленно. Это самый подходящий человек, - заявил, ни на минуту не задумываясь, старший компаньон.
На следующее утро перед ними предстал невозмутимый Мак-Вир, прибывший из Лондона с ночным экспрессом, после прощания с женой, весьма сдержанного, несмотря на неожиданный отъезд. Ее родители некогда знавали лучшие дни.
- Осмотрим вместе судно, капитан, - сказал старший компаньон.
И трое мужчин отправились обследовать "Нянь-Шань" с носа до кормы и с кильсона до клотов двух его приземистых мачт.
Капитан Мак-Вир начал с того, что повесил свой пиджак на ручку парового брашпиля, являвшегося последним словом техники.
- Дядя дал о вас самый благоприятный отзыв: со вчерашней почтой он отправил письмо нашим добрым друзьям, мистерам Сигг, и, несомненно, они и в дальнейшем оставят за вами командование, - заметил младший компаньон. Когда вы будете плавать у берегов Китая, капитан, вы сможете гордиться тем, что командуете самым послушным судном, - прибавил он.
- Да? Благодарю вас, - промямлил Мак-Вир.
На него такая перспектива производила не большее впечатление, чем красота широкого ландшафта на подслеповатого туриста. Затем глаза его остановились на секунду на замке двери, ведущей в каюту; сразу заинтересовавшись, он приблизился к двери и энергично задергал ручку, тихо и очень серьезно приговаривая:
- Никому не следует теперь доверять. Замок новехонький, а никуда не годится. Заедает. Видите? Видите?
Как только компаньоны вернулись к себе в контору, племянник с легким презрением заметил:
- Вы расхваливали этого парня мистерам Сигг. Что вы в нем нашли?
- Согласен, что он нимало не похож на твоего воображаемого шкипера. Должно быть, ты это хотел сказать? - коротко отрезал старший компаньон. Где десятник тех столяров, которые работали на "Нянь-Шане"?.. Входите, Бейтс. Как это вы не досмотрели? В двери каюты неисправный замок. Капитан заметил, как только взглянул на него. Распорядитесь, чтобы немедленно заменили другим. Знаете, в мелочах, Бейтс... в мелочах...
Замок заменили, и через несколько дней "Нянь-Шань" отошел на Восток. Мак-Вир не сделал больше ни одного замечания о судне, и никто не слыхал от него ни единого слова, указывающего на то, что он гордится своим судном, благодарен за назначение или радуется видам на будущее.
Мак-Вира нельзя было назвать ни словоохотливым, ни молчаливым, но для разговоров он находил очень мало поводов. Эти поводы, конечно, доставляло исполнение служебных обязанностей: приказы, распоряжения и так далее; но к прошлому, раз покончив с ним, он уже не возвращался; будущее для него еще не существовало; а повседневные события комментариев не требовали, ибо факты могли говорить сами за себя с ошеломляющей точностью.
Старый мастер Сигг любил людей немногословных, таких, с которыми "вы можете быть спокойны: им не придет в голову нарушать полученные инструкции". Мак-Вир этому требованию удовлетворял, а потому и остался капитаном "Нянь-Шаня" и занялся навигацией в китайских морях. Судно вышло под английским флагом, но спустя некоторое время представители фирмы Сигг сочли более целесообразным переменить этот флаг на сиамский.
Узнав о предполагавшемся поднятии сиамского флага, Джакс заволновался, словно ему нанесли личное оскорбление. Он бродил, бормоча что-то себе под нос и время от времени презрительно посмеиваясь.
- Вы только представьте себе нелепого слона из Ноева ковчега на флаге нашего судна! - сказал он однажды, просовывая голову в машинное отделение. - Черт бы меня побрал, если я могу это вынести! Я откажусь от места. А вы что скажете, мистер Раут?
Старший механик только откашлялся с видом человека, знающего цену хорошему месту.
В первое утро, когда новый флаг взвился над кормой "Нянь-Шаня", Джакс стоял на мостике и с горечью созерцал его. Некоторое время он боролся со своими чувствами, а потом заметил:
- Чудно плавать под таким флагом, сэр.
- В чем дело? Что-нибудь неладно с флагом? - осведомился капитан Мак-Вир. - А мне кажется, все в порядке.
И он подошел к поручням мостика, чтобы получше разглядеть флаг.
- Ну, а мне он кажется странным! - с отчаянием выпалил Джакс и убежал с мостика.
Такое поведение удивило капитана Мак-Вира. Немного погодя он спокойно прошел в штурманскую рубку и раскрыл международный код сигналов на той странице, где стройными пестрыми рядами вытянулись флаги всех наций. Он пробежал по ним пальцем, а дойдя до сиамского, очень внимательно всмотрелся в красное поле и белого слона. Ничего не могло быть проще, но для большей наглядности он вынес книгу на мостик, чтобы сравнить цветной рисунок с подлинным флагом на флагштоке. Когда Джакс, исполнявший в тот день свои обязанности с видом сдержанно-свирепым, очутился случайно на мостике, капитан заметил:
- Флаг такой, каким ему полагается быть.
- Вот как! - пробормотал Джакс, опускаясь на колени перед палубным инструментальным ящиком и злобно извлекая оттуда запасной лотлинь.
- Да. Я проверил по книге. В длину вдвое больше, чем в ширину, а слон как раз посредине. Ведь эти береговые должны знать, как делать местный флаг. Уж это само собой разумеется... Вы ошиблись, Джакс...
- Да, сэр... - начал Джакс, возбужденно вскакивая, - все, что я могу сказать, это...
Дрожащими руками он ощупывал бухту линя.
- Ничего, ничего! - успокоил его капитан Мак-Вир, тяжело опускаясь на маленький брезентовый складной стул, весьма им любимый. - Вам нужно только следить за тем, чтобы не подняли слона вверх ногами, пока еще не привыкли к нему...
Джакс швырнул новый лотлинь на бак, громко крикнул:
- Боцман, сюда! Не забудьте его вымочить! - Затем с величайшей решимостью повернулся к своему капитану.
Но капитан Мак-Вир, удобно положив локти на поручни мостика, продолжал:
- ...потому что, полагаю, это было бы понято, как сигнал бедствия. Как вы думаете? Я считаю, что с этим слоном нужно обращаться так же, как и с английским флагом...
- В самом деле?! - заревел Джакс так громко, что все бывшие на палубе поглядели на мостик. Потом он вздохнул и, с неожиданной покорностью, кротко сказал: - Да, что и говорить, зрелище было бы прискорбное.
Позже он конфиденциально обратился к старшему механику:
- Послушайте-ка, я вам расскажу о последней выходке нашего старика!
Мистер Соломон Раут (большей частью именуемый "Длинный Сол", "Старый Сол" или "Отец Раут") почти всегда оказывался выше всех ростом на борту любого корабля, где он служил; поэтому он приобрел привычку наклоняться не спеша, со снисходительным видом. Волосы у него были редкие, рыжеватые, щеки плоские и бледные, руки костлявые, длинные и тоже бледные, словно он всю свою жизнь не видел солнца.
Он улыбнулся с высоты своего роста Джаксу, продолжая курить и спокойно глядеть по сторонам с видом добродушного дядюшки, снисходительно выслушивающего болтовню возбужденного школьника. Рассказ немало его позабавил, но он только спросил бесстрастно:
- И вы отказались от своей должности?
- Нет! - крикнул обескураженный Джакс, устало повышая голос, чтобы перекричать хриплый скрежет лебедок "Нянь-Шаня".
Работали все лебедки, подхватывая стропы с грузом и поднимая их высоко, до конца длинных подъемных стрел, - казалось, для того только, чтобы затем беззаботно дать им сорваться. Грузовые цепи стонали в ручных лебедках, с бряцанием ударялись о края люков, звенели за бортом, все судно содрогалось, а длинные серые бока его дымились в облаках пара.
- Нет, - крикнул Джакс, - не отказался! Что толку! С таким же успехом я мог преподнести свою отставку вот этой переборке! Не думаю, чтобы такому человеку можно было хоть что-нибудь втолковать. Он просто ошеломляет меня.
В этот момент капитан Мак-Вир, вернувшийся с берега, появился на палубе с зонтом в руке, в сопровождении печального и сдержанного китайца, следовавшего за ним по пятам также с зонтом и в шелковых туфлях на бумажной подошве.