Он спокойно кивнул, но насмешливое выражение исчезло с его лица.
— Я сделал бы все, что в моих силах, чтобы повернуть время вспять, Джульетта, — искренне сказал он и сел на подлокотник софы, не спуская с нее горящего взгляда. — Я старался не верить этому, но все казалось так убедительно…
Джульетта опустила глаза, нервно переплетя пальцы.
— На самом деле я тебя не виню, — тихо сказала она. — Успокоившись, я подумала, что, будь я на твоем месте, тоже решила бы, что в этом есть какой-то смысл. Хотя, надеюсь, больше бы поверила в твое опровержение, чем ты…
— Ты выглядела такой виноватой, когда я упомянул о Питере Гифорде.
— Конечно же, я выглядела виноватой! — горячо воскликнула Джульетта. — Если бы ты позволил мне объяснить, я рассказала бы тебе все. Питер рассказал мне, что его компания выпускает новые акции, а Сэм был со мной так приветлив, что я рассказала об этом ему. Он купил контрольный пакет этих акций, совершил убийство, проводилось расследование. Ничего не доказали, но все улики указывали на Питера. Конечно, меня не оправдывает то, что я не понимала, к чему это приведет. — Она подошла к окну и стала пристально разглядывать припаркованные внизу машины.
— Теперь я успокоила твою совесть, Марк, ты прощен. Уходи! — сказала она, не оборачиваясь.
— Я не уйду, пока ты не пообещаешь мне вернуться со мной в Гонконг.
Джульетта резко повернулась, не веря своим ушам, глаза ее гневно сверкали на бледном лице.
— Никогда!
Ответом Марка было то, что он сбросил кашемировое пальто и уселся на софу, вытянув перед собой свои длинные ноги. Она неуверенно посмотрела на него; он был намного больше ее, она не могла силой выставить его. Его глаза жадно пожирали Джульетту.
— У меня даже нет твоей фотографии! — вздохнул он. — Господи, как хорошо тебя снова видеть!
Она сконфужено покраснела: конечно, он иронизировал над ней. Ее глаза были все еще красны и влажны от слез, а ее строгий деловой костюм, выглядевший немного помятым после тяжелого трудового дня, лишь подчеркивал се бледность — в то время как Марк был безупречен в своих серых фланелевых брюках и красивом пиджаке, сшитом на заказ.
— Ты очень исхудала, — коротко заметил он, — подстригла волосы. Они мне нравились длинными.
— Я знаю, — уныло отозвалась Джульетта, сопротивляясь невольному желанию поправить свою прическу.
Она смотрела на него с нескрываемой враждебностью. Его тон означал, что раньше она выглядела лучше, и ее несказанное «вот почему я сделала это» повисло в воздухе.
Марк немного поморщился.
— Ты все такая же обидчивая, не так ли, дорогая? Но если вернешься со мной в Гонконг — клянусь все тебе возместить.
Его вкрадчивый голос, казалось, проникал в душу, лишая ее сил.
— Если тебе нужна компания в Гонконге, почему бы тебе не взять ту рыжеволосую из офиса, — выпалила она, прежде чем успела остановиться.
Марк непонимающе смотрел на нее, а потом стал улыбаться так, что это совсем не понравилось Джульетте.
— Но это взбесит моего брата, Сюзи была за ним замужем целых полгода! Неужели ты думаешь, что я встречаюсь с другой девушкой после нашего расставания?
— Нет, — запротестовала она, но яркая краска, залившая лицо, выдала ее.
— Нет, ты ревнуешь! — ликующе воскликнул он с уверенностью, которая привела Джульетту в бешенство. Он встал и, прежде чем она успела остановить его, заключил ее в объятия, преодолев се сопротивление с необыкновенной легкостью.
— Мне очень нравится Сюзи — как родственница, — но ты единственная женщина, которую я хочу. И ты все еще хочешь меня.
Джульетта яростно затрясла головой, боясь, что ее голос дрогнет, если она заговорит.
— Не лги! — резко сказал Марк. — В таком случае, почему ты прилагаешь столько усилии, чтобы не дотрагиваться до меня?
— Мне противно, — пробормотала Джульетта.
— Действительно? — мягко спросил он. — В одну из памятных ночей ты сказала, что любишь меня. Сможешь ты, глядя мне в глаза, сказать, что все умерло?
Джульетта пробормотала, уставившись на свои ноги:
— Я не люблю тебя.
— Смотри на меня, — приказал он.
Она подняла на него рассерженное лицо. Его глаза были всего в нескольких сантиметрах от нее, столь же реальные, как и его голос. Тревожная неуверенность всколыхнула ее чувства.
— Я не… — начала она, но потом, опустив глаза и яростно оттолкнув его, качнулась на каблуках и воскликнула: — Да, я люблю тебя!
Она услышала сдавленный возглас триумфа; ей стало легче произнести последующие слова.