— Каюта корабельного писаря находится рядом, — продолжал Браун. — Он ждал вас сколько мог, но у него имелись и другие дела. Что касается вашей каюты, сейчас вам ее покажет квартирмейстер Уильямс. Ваш багаж уже ждет там. Разместиться вам поможет корабельный писарь, когда сменится с вахты. Это пункт номер один. Пункт номер два: для нас вы пассажир. Пассажиры должны вести себя так, чтобы их видели, но не слышали. Если кто-то идет вам навстречу по коридору, вы должны превратиться для него в бестелесную тень. Вы следите за моей мыслью?
— Так точно, старшина.
— Боцман. Теперь пункт номер три. В моем представлении рай — это когда пассажиры делают все так, как им говорят. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы мне казалось, будто я на небесах. Все понятно? Урок окончен.
У Скавалло за спиной появился матрос, словно вызванный невидимой командой.
— Разрешите войти в «козлиный рундук»?
— Разрешаю, — сказал Браун. Он повернулся к Скавалло. — Сходите проверьте, что ваши вещи на месте, после чего возвращайтесь сюда для краткой вводной лекции. И не вздумайте опоздать.
— Благодарю вас, боцман.
Глуповато улыбнувшись, Скавалло развернулась и убежала.
Ее каюта оказалась койкой в старшинском кубрике. Соседний ярус коек был отгорожен простыней, повешенной на веревке. Сумка была на месте, как и обещал боцман Браун. Но, взглянув на замок, Скавалло обнаружила, что его перекусили. Она высыпала содержимое на койку. Четыре лифчика, четыре пары трусиков. Вместо пяти.
Беговая дорожка мелькала у нее под ногами. Снова зазвонил зуммер. Скавалло остановилась. Все равно ей скоро надо будет подняться в радиорубку. Она сняла трубку.
— Говорит лейтенант Скавалло.
Ванн протянул руку, и Браун передал ему телефон.
— Скавалло, чем вы там занимаетесь, черт побери?
— Прошу прошения, сэр. Я занималась на беговой дорожке.
— При этом шумели так, что подняли на ноги все русские системы слежения от Мурманска до Москвы. Живо поднимайтесь в центральный пост.
— Сэр, через пятнадцать минут я должна быть в радиорубке. Мне бы хотелось умыться и привести себя в порядок…
— Я хочу видеть вас на мостике немедленно. — С этими словами Ванн запихнул телефонную трубку в гнездо. — Господи, и это за «голубой линией»!
— Капитан, — окликнул его Браун, — кто-то подключил к беговой дорожке микрофон. Для этого требуются определенные знания. Скавалло этого не делала.
— Найдите того, кто это сделал, — недовольно буркнул Ванн. — Я хочу, чтобы его скальп висел над дверью моей каюты к следующей смене вахт. Боцман, я не потерплю такого на своем корабле.
— Слушаюсь, — сказал Браун, мысленно уже имея ответ: Энглер.
— Го-осподи.
Ванн подошел к навигационному столу. Почувствовав сильный запах лосьона после бритья, исходящий от штурмана, он недовольно поморщился. Определенно, этот человек не годен к службе на подводных лодках.
— Какие у нас глубины?
— Мелководье.
Лейтенант-коммандер Уэлли был двадцатидевятилетним рыхлым коротышкой с преждевременными залысинами. Его сверкающий скальп окружала каемка жидких соломенно-желтых волос. Штурман хвастался своим необычайно чутким обонянием; однако оставался открытым вопрос относительно того, доказывает или опровергает это утверждение одеколон, с помощью которого Уэлли пытался бороться со зловонием скотного двора, называвшимся свежим воздухом.
Уэлли окончил Принстонский университет, и сейчас его бывшие однокурсники зарабатывали горы денег в инвестиционных банках, на Уолл-стрит и в стремительно развивающихся компьютерных фирмах. Сам Уэлли постепенно приходил к выводу, что военно-морским флотом заправляют идиоты, которых больше волнует внешний вид, а не внутренняя сущность; отсюда вытекало, что он совершенно напрасно тратит здесь свое драгоценное время.
— Мы подошли в самый разгар отлива. «Ущелье» закрыто. «Проход» открыт, но на самой грани допустимого.
— Это лишь предположения. Назовите мне цифры.
«С каких это пор отлив является предположением?» Уэлли начал зачитывать показания глубин, водя пальцем по двум скрытым проходам в Кольский залив: «ущельем» назывался узкий желоб, который начинался у берегов Норвегии и, извиваясь среди мелководья, вел в залив с запада. «Проход» начинался в открытых водах Баренцева моря, петлял между подводными горами и отмелями, затем прорезал коварную узкую щель в Мурманской банке, ушедшей под воду горе, перекрывавшей вход в Кольскую бухту. Других путей не было. Остальная часть Кольской бухты была опутана системами наблюдения, словно игровой зал в казино. Одно неверное движение, шум — и сигнал тревоги поднимет на ноги все побережье.