— Лейтенант, я не занимаюсь распределением пассажиров.
— Я имела в виду поднятую сходню.
— Вам повезло, что вы опоздали всего на минуту. — Стэдмен обвел взглядом спокойную, ленивую водную гладь. — Спускайтесь вниз и доложитесь судовому писарю. Знаете, где он находится?
— Думаю, теперь я уже смогу найти.
Шагнув в главный рубочный люк, Скавалло начала спускаться вниз, но остановилась и сказала:
— Коммандер! Не знаю, имели ли вы какое-то отношение к тому, что меня направили в школу подводного плавания, но…
— Лейтенант, не надо благодарить меня. Военно-морской флот стал другим.
Молодая женщина улыбнулась.
— Пока что еще не стал. Но я работаю над этим.
С этими словами она скрылась внизу.
Не сомневаюсь в этом. Набрав полную грудь воздуха, Стэдмен сделал медленный выдох. Молодые матросы в оранжевых спасжилетах украдкой смотрели на мостик, вероятно, гадая, каким окажется новый командир.
Стэдмен вспомнил экипаж «Байкала», капитана Маркова.
Как там сказал русский подводник? Служба на подводной лодке — не профессия, а религия? «Если так, — подумал Стэдмен, — это должна быть религия в духе Ветхого Завета. Та, что награждает верующих и жестоко карает грешников».
Сердце коммандера Джеймса Ванна не остановилось в море над Авачинским каньоном, и напрасно. Ванн не столько нарушил правила и предписания, сколько предал простую, общую веру, объединяющую подводников. Надо выполнять приказы, но в первую очередь надо хранить веру. Веру в себя, в свой корабль, в экипаж.
Порыв прохладного, соленого ветра с моря наполнил военно-морской флаг, затрепетавший на мачте, и Стэдмен вдруг подумал: командир, который понимает все это, никогда не совершит серьезную ошибку.
Он включил переговорное устройство.
— Рулевой пост, говорит командир. Приготовиться к выходу в море.
