В озере плескала рыба. Стало удивительно спокойно. Тайге были безразличны на наши проблемы, страсти и горести. Она жила своей жизнью. И в жизни этой практически не было места человеку.
Костер горел жарко. Колька не стал жадничать, засунул в огонь целую охапку хвороста, подкинул от души полешек. Мы все сидели вкруговую. Почти.
Рядом с Эдиком и Зиночкой образовалась пустота. Впрочем, их это не сильно напрягало.
Тоха говорил спокойным голосом, обращаясь в основном ко мне с Санжаем:
— Вы, ребята с самого начала не задали себе нужные вопросы.
— Это какие? — поинтересовался Колька.
— Самые простые. Во-первых, кто лучше всех знает, где Гена хранит онгон. И, во-вторых, кто собирал в поход аптечку и знал, как пользоваться клофелином.
— Мать вашу, — Колька стыдливо опустил глаза.
И я был с ним солидарен. Так и хотелось воскликнуть: «Элементарно, Ватсон!»
— Вот тогда бы у вас не возникло вопросов, где искать убийцу.
Чайник над огнем закипел. Колька закинул туда известные только ему травки. Тоха принюхался, усмехнулся:
— Опять какой-то дряни намешал?
Колька притворно осклабился:
— Зачем дряни? Чего обижаешь? Здесь всего-то зверобой, земляника и бадан.
— Ну-ну, — Тоха сделал вид, что не верит, — знаю я вас, шаманов недоделанных.
Я думал Санжай обидится, но нет, он звонко рассмеялся.
Чуть позже чай разлили по чашкам. Ната чуть поколебалась, но принесла остатки ужина. Когда все снова уселись, Тоха приступил к допросу.
— Ладно, Эдик, — сказал он, — хватит отмалчиваться. Рассказывай, зачем вы весь этот цирк устроили.
— Ничего не цирк! — выпалила Зина. — Это все Генка виноват!
— Генка, — Тоха выразительно указал пальцем в лес, — лежит там. И спросить у него я не смогу. Так что, давайте, говорите вы. Кто додумался подлить всем клофелин?
Эдик потупился и признался:
— Я. Точнее, не совсем я…
— Я его попросила, — неожиданно призналась Зиночка. И тут же добавила невпопад: — Мы с Генкой поругались еще дома.
— С чего бы это? — не понял Санжай.
— Он как услышал про вашу экспедицию, сразу решил, что все найденное надо сдать в музей. Уперся, как осел!
Тоха подтвердил:
— Это правда. Он мне об этом говорил. Все надеялся сделать открытие и прославиться.
Эдик даже встрепенулся:
— Вот видите, мы не врем! А мы с Зиночкой давно в город перебраться хотели. И деньги бы нам не помешали. А о кладах шаманских ходит столько слухов, что там одно золото…
На этом месте Санжай хмыкнул, даром что не заржал. Зиночка искоса бросила на него удивленный взгляд, но все же решила продолжить:
— Вот мы и подумали, что никому не будет хуже, если мы спрячем для себя капельку, так, совсем немного. Мы же не все собирались забирать. Чуть-чуть, чтобы денег на первое время хватило.
— А клофелин-то зачем? — Юрка никак не мог взять в толк.
— Вы бы точно были против. — Это уже вступил Эдик. — Вот мы решили, если найдем золото, надо обязательно отпраздновать. А там уже подлить в вино клофелин. Ну и, когда вы все уснете… — Он замялся, сказал невнятно: — Ну, это…
— Что ты мямлишь, — не выдержал Тоха, — говори прямо — украсть!
Эдик отчаянно помотал головой.
— Зачем украсть? Взять свое.
Колька с досадой сплюнул.
— А потом взять карту, уйти и бросить нас здесь?
Зиночка даже оскорбилась.
— Нет, что ты, мы не хотели никого бросать. И карту брать не хотели. Только золото спрятать. Потом, когда все забудется, можно было вернуться и забрать. Никто бы и не понял, что это мы.
Тоха покачал головой.
— Ладно, с этим все понятно, рассказывайте по порядку, что случилось той ночью.
— Да ничего особенного. Сначала все прошло гладко. Я подлил в вино клофелин. Мы с Зиной пить не стали, но никто этого не заметил. А потом как-то все не заладилось.
Эдик обреченно махнул рукой и замолчал. Зина продолжила за него рассказ:
— Когда вы все стали засыпать, мы помогли вам разойтись по палаткам. Выждали еще немного, и я полезла в Генкин рюкзак за онгоном.
— Мы заранее приглядели место, где можно спрятать золото.
— И где? — с любопытством спросил Санжай.
— Да какая теперь разница, — Эдик поморщился. Он вообще чувствовал себя не в своей тарелке.
Колька хотел возразить, но Тоха его остановил:
— Давайте дальше.
— Ну, — Зиночка замялась, рассказ подходил к самому щекотливому моменту, — когда я вышла из палатки с онгоном, следом неожиданно выбрался Гена. Он был, как пьяный, плохо стоял на ногах. Его сильно качало. Я так и не поняла, почему он проснулся.