Николай в бессилии опустился на стул. Зина с жалостью смотрела на него и несколько раз порывалась что-то сказать, но не могла. Комок подкатился к горлу, сдавил его.
Зина всхлипнула и, подсев к столу, уронила на руки голову. Николай посмотрел на нее, — ему стало искренне жаль девушку. Он подошел к ней, ласково провел ладонью по ее волосам.
— Не надо… — с трудом вымолвил он. — Что теперь сделаешь? Давай лучше решим, как быть…
Зина подняла голову, вскинула на Николая ставшие серьезными глаза, и он от этого взгляда отшатнулся: в нем было осуждение и даже злость.
— Зина, — начал он, волнуясь, — ты же знаешь, что я люблю…
— Не надо, Коля!..
— Нет, послушай, я должен сказать. Я… я ведь… отец будущего ребенка…
— Не на-адо-о, — простонала Зина и горько заплакала.
— Зина, Зиночка, выслушай меня, — умоляюще сказал Николай, обняв девушку за плечи. — Пойми, Зина, я не хочу быть подлецом… Я буду помогать тебе воспитывать его…
— Не надо, не надо!.. Уходи-и!
Николай не знал, чем заняться…
Обычно в выходные дни он после завтрака брал ружье, лыжи и направлялся в тайгу. Проверял поставленные по заячьим тропам петли, ставил капканы на лисиц и рысь, бродил по ельнику в поисках рябчиков или, выставив на березах чучела косачей, садился в скрадок и почти всегда возвращался с добычей.
Сегодня Уральцеву было не до охоты. Погруженный в свои мысли, не заметил, как вышел из дома в одном пиджаке, без шапки.
Остановился у речки и на краю обрыва.
«Как теперь быть с Таней? — одолевали его тревожные мысли. — Может, Зина никому не скажет, — появилась на минуту надежда, но он тут же нахмурился и со злостью сплюнул. — Подлец я, вот что! Обмануть девушку захотел, а того не подумал, что шило из мешка все равно вылезет!.. Надо все честно рассказать…»
Николаю стало страшно.
«Эх-х, даже посоветоваться не с кем, хоть бы Костя пришел! — Или к нему пойти? Рассказать все, ничего не скрывая?..»
Стучали зубы, знобило…
30
Таня поднялась поздно.
Взглянув на часы, улыбнулась и заспешила. Быстро убрала постель, комнату, позавтракала. Потом пошла к Николаю.
«Наверно, уже пришел с охоты, — подумала она, открывая его двери, но Уральцева дома не было. — Где же он?» — изумилась девушка.
Выглянула на улицу, посмотрела во дворе, потом случайно бросила взор на занесенный снегом огород и обнаружила чьи-то следы; перевела взгляд вдаль и увидела его, стоящего у реки.
«С ума сошел парень, — испугалась она, — раздетый вышел! Что он там стоит?»
Таня поспешила одеться, зашла в квартиру Николая и, захватив его пальто и ушанку, побежала к реке, сердцем чувствуя какую-то беду.
— Коля! Держи пальто, одевайся! — переводя дыхание, командовала она и хотела надеть на его голову ушанку, но, заметив побелевшее на морозе ухо, всполошилась. — Боже мой, да ты уши обморозил!
Она скинула с рук варежки, сунула их в карман пальто и, схватив горсть снега, стала растирать Николаю уши. Терла ожесточенно, лихорадочно, хватая новые и новые порции снега. Когда уши порозовели, она вытерла их своим платком и надела на него шапку. Потом взяла под руку, повела домой, тревожно поглядывая на парня.
Николай безучастно смотрел под ноги и молчал. Молчала и Таня, не решаясь спросить, боясь услышать Что-нибудь непоправимое, ужасное.
И все-таки она не выдержала! Приведя Николая в его комнату, Таня помогла ему раздеться, вопросительно и в тоже время требовательно посмотрела в его глаза.
— Коля, что случилось?
Уральцев вздохнул.
— Ну, говори же!
— Таня, милая моя, если бы ты только знала, что я натворил… пропал я, Таня, все кончено уже! Теперь ты не захочешь со мной разговаривать, а у меня такое горе… хоть в петлю лезь! — и он безнадежно махнул рукой.
— Коля, милый, говори же скорее, говори, — целуя его, шептала она… — Не бойся, не оставлю я тебя, ни-ког-да! Ты слышишь? Я люблю тебя, ты для меня дороже всех, всего!.. Ну, говори же, не терзай меня! — с отчаянием выкрикнула она и заплакала.
Николай чувствовал, что не в силах огорчить Таню. Его лицо горело от стыда, он не мог поднять на нее глаз, не в силах был выдержать этот открытый, умоляющий взгляд.
— Что же ты молчишь, Коля?!
— Мне стыдно говорить тебе, — переборол нерешительность Николай, — я так виноват перед тобой… когда я ушел от тебя, когда мы гуляли… Я тогда напился с горя, Зина угостила… сам не знаю, как получилось… и боялся сказать, все откладывал… А я все время любил тебя, только тебя…