Павел хотел было рассказать о незаконных действиях ее отца, о зажиме критики, но стало жаль девушку.
— В общем, ладно, надоело об одном и том же говорить, да у вас и своих дел хоть отбавляй.
Они молча подошли к особняку Заневских.
— Домой, Павел Владимирович?
— Вы, Вера, не обижайтесь на меня за откровенность об отце вашем. Не могу кривить душой…
— А я и не обижаюсь, — с доброй улыбкой протянула девушка руку. — Заходите к нам завтра, вы же свободны — выходной.
— Кому выходной, а кому — нет, — ответил Павел, — меня завтра в поселке не будет.
— Уезжаете? — огорченно спросила девушка.
— Ненадолго, — улыбнулся Павел, — до свидания!
— Подождите… что-то я хотела сказать?.. Ах да… впрочем, до свидания, до скорого свидания…
Они стояли так близко друг к другу, что Павел ощущал ее дыхание. Какое-то приятное, волнующее чувство овладело им. Он видел, что волнение его передалось и Верочке. С трудом совладав с собой, он тихо сказал:
— До свидания, Верочка, — и, резко повернувшись, быстро зашагал прочь.
Верочка закусила губу и почувствовала, как жар охватил все лицо.
«Что со мной?» — удивилась она.
10
В ординаторской светло. Ветерок колышет марлевые занавески.
— Ну, вот и все! — проговорила Верочка.
Она положила на письменный прибор ручку, перечитала запись, сделанную в истории болезни, и откинулась на спинку стула. Потом глянула на часы.
«До приема можно немного отдохнуть», — подумала она, и сейчас же в памяти всплыл вчерашний разговор с Павлом, расставание, и она снова густо покраснела.
Раздался телефонный звонок. Верочка недовольно сморщилась и сняла трубку.
— Да, — ласково сказала она, продолжая думать о Павле.
— Это ты? — услышала она раздраженный голос отца.
— Я, папа.
— Вот что: сейчас же зайди ко мне и поедем в район. Быстрее!
— А в чем дело?
— Не зна-аешь?
— Не знаю, папа, ты поясни…
— Будет наивничать! — оборвал отец. — Наябедничала на отца, а теперь строишь из себя паиньку?
«Ах, вот оно что! — догадалась Верочка, и сердце часто-часто застучало в груди. — Это насчет постройки новой больницы!»
— Папа, как тебе не стыдно! — возмутилась она.
— Ладно, потом разберемся. Собирайся, я жду.
В ординаторскую заглянула медсестра.
— Вера Михайловна, тут приехал верхом лесник. Говорит, что был на лесоучастке Зябликова, и тот просил передать, что следом отправляет подводу с больным…
— Папа, одну минутку, — сказала Верочка в трубку, и к медсестре: — А что за больной?
— С травмой ноги.
— Поблагодари лесника. Иди, — кивнула Верочка медсестре. — Папа, к сожалению, я не могу поехать с тобой. Скоро привезут больного с травмой.
— Что-о? — удивился Заневский. — Ты соображаешь, что говоришь? Тебя вызывают в исполком, понимаешь? Ис-пол-ком!
— Но ведь больной…
— Аа-а, подождет!
— Папа! — рассердилась Верочка. — В твоем леспромхозе травма за травмой, а ты…
— Ты мне мораль не читай, — разозлился Заневский.
«Хорошо, об этом мы еще поговорим!» — решила Верочка.
— В исполком я не могу поехать — жду больного, и это там поймут. Тем более, что вопрос о больнице может быть решен и без меня. Я могу лишь повторить то, что писала в заявлении.
— Значит, отказываешься ехать?
— Да.
— Так и передать?
— Так и передай: везут лесоруба с травмой, кроме того, на прием записалось двадцать три человека.
— Ишь какая ха-арактерная! — язвительно произнес Заневский.
— В тебя уродилась, — овладев собой, насмешливо ответила Верочка и услышала в трубке щелчок.
«Не понравилось, — усмехнулась она, — бросил трубку…»
Верочка убрала в стол истории болезней и пошла на прием. Через час привезли лесоруба с переломом ноги. Верочка наложила ему гипсовую повязку, решив завтра же отправить больного в райбольницу, чтобы сделали контрольный рентгеновский снимок.
Был уже восьмой час, а больных оставалось еще несколько человек. Старушка жаловалась на одышку и частые головные боли. Выслушав внимательно пациентку, Верочка осмотрела ее, стала писать рецепт. Старушка потихоньку одевалась.
Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет вошел Заневский. Широкое лицо его было сердито, из-под кепки выбивалась прядь густых, отливающих синевой, черных волос и закрывала правую бровь, белки глаз покраснели.
«Запретили строить, — подумала Верочка, — и со злости, видно, напился».
— Папа, ты почему вошел без разрешений? — спокойно сказала она, поднимаясь со стула.