«Как здесь все изменилось!» — удивлялась Верочка, следя за вращающейся цепью электропилы, быстро уходящей в ствол дерева.
Еще несколько секунд, еще немного, и сосна треснула в комле, судорожно вздрогнула и пошла к земле, возмущенно шумя лапником. Верочка восхищенным взглядом провожала ее, но вдруг, побледнев, рванулась вперед.
— Назад, наза-ад! — закричала она зазевавшемуся лесорубу — тот, собирая обрубленный лапник, шел под падающее дерево.
Сучкоруб спохватился и, бросив охапку веток, отчаянным прыжком отскочил в сторону.
— Павел Владимирович, это… безобразие это! — возмущенно выпалила Верочка, и ее гневный взгляд обжег Павла.
Леснов помрачнел, хотел что-то сказать, но сдержался. Повернулся к вальщикам:
— Если вы еще будете без предупреждения валить, я вас переведу в сучкорубы, — пообещал он, потом сурово глянул на сучкоруба. — А у вас где глаза?
Сучкоруб виновато улыбался, вальщики исподтишка показывали ему кулаки. Павел, окинув их сердитым взглядом, прошел мимо.
Переждав, пока пройдет трактор, Верочка прибавила шагу, догнала Павла, свернувшего на пасечный волок. Впереди стоял прицеп. Четверо навальщиков вагами накатывали шпальник по слегам на тележку.
— А вы почему не помогаете? — Павел остановился и вопросительно посмотрел на тракториста, развалившегося на поленнице дров.
— Моя хата с краю, товарищ начальник. Я тракторист, а не навальщик, — спокойно ответил краснолицый детина и широко зевнул.
— В таком случае я отдам распоряжение нормировщику, — спокойно заметил Павел, — чтобы он увеличил трактористам норму вывозки.
— А это почему?
— Потому, что в вашу норму входит как погрузка, так и разгрузка прицепа. Или не знали? — сощурив глаза насмешливо спросил Павел.
Он сделал несколько шагов и оглянулся. Тракторист в сердцах сплюнул, загасил цигарку. Соскочив с поленницы дров, он недовольно покосился в сторону навальщиков, потом взял вагу и подошел к ним.
— Взяли, ребята. Р-раз! Еще р-раз! Еще чуток!.. Добре.
— Видели орла, — Павел посмотрел на Верочку и кивнул в сторону тракториста.
— А у вас здорово получается! Это вы с каждым так беседуете?
Павел уловил в ее голосе иронию.
«Смеешься? — подумал он. — Что ж, в долгу оставаться не люблю!» — и ответил:
— С подчиненными получается. А вот с начальством… — Павел сделал паузу, по его губам скользнула ехидная улыбка, — никак договориться не могу.
— Вы имеете в виду моего отца? — вспыхнула Верочка.
— Вы догадливы, — довольный ее смущением, улыбнулся Павел.
Он замолчал, посмотрел долгим взглядом на работающих невдалеке лесорубов, и как бы схватив потерянную мысль, быстро повернулся к Верочке.
— Вы упрекнули меня в безобразной организации работ, — сказал он. — Молчу — в цель попали. Но скажите, что бы вы делали на моем месте, если бы на ваши протесты директор отвечал: «Когда станете хозяином, тогда будете указывать и делать по-своему. А сейчас мне кубики давайте!» А?
— Этого папа не мог сказать! — горячо возразила Верочка.
Павел болезненно поморщился, пожал плечами.
— Разуверять не буду, Вера Михайловна, — спокойно сказал он, — думаю, время лучше меня это сделает.
Девушка окинула его негодующим взором и отвернулась.
7
— Береги-ись!..
Спиленная сосна, треща сучьями, повалилась на землю, лес гулко отозвался эхом. Через минуту последовала вторая сосна, упала накрест третья…
Павел свернул на делянку Верхутина и, познакомив спутницу со звеньевым, удовлетворенно оглядел работающих лесорубов. Здесь правила техники безопасности соблюдались.
— Как дела, Гриша? — спросил Верхутина Павел.
— Лучше. Я с Уральцевым валю с корня, Веселов — разметчиком на разделке, двое — на обрубке и уборке сучьев.
— Получается?
Верхутин улыбнулся, кивнул на образовавшийся на пасеке завал из сваленных деревьев.
— До вечера разделывать им хватит, — показал на своих товарищей. — А мы с Николаем еще столько же свалим, и с утра всем сразу работа. И удобнее звеном, чем парами — никого не пришибешь!
— Значит, и без директора можно избавиться от безобразия? — кольнула Верочка.
Верхутин непонимающе переводил взгляд с Леснова на Заневскую, Павел добродушно усмехался.