— Все говорят! Я слышал разговор на шпалорезке. Там вроде собрания было, и выступали замполит, Бакрадзе, Павел Владимирович…
— Вот это да-а! — восторженно протянул Веселов и мечтательно закатил кверху глаза. — Лесозавод! Значит, вырастет наш поселок, приедут новые люди… может быть, когда-нибудь здесь будет город, а называться станет Таежный!..
32
Таня сворачивает к дому.
Глядя под ноги, она поднимается на крыльцо и сталкивается с Зиной Воложиной.
— Ослепла, что ли?
Таня подняла голову. Зина смотрела на нее, не скрывая злобы.
— Извини, Зина, — пробормотала девушка и хотела пройти, но та загородила дорогу.
— Что-то невеселая ты от милого идешь, — сдерживая себя, ехидно говорит Зина, — или опять парня из себя вывела, а теперь каешься?
— Ты о чем?
— Ах, о че-ом!.. — с ненавистью выпалила Зина. — Бессовестная ты, вот что! Что ты сделала с парнем? Легче стало? Молчишь?
«Рехнулась девка, — подумала Татьяна, отступая на шаг, — как ненормальная смотрит!»
Неясная догадка мелькнула в голове Тани, и она, решив проверить подозрения, деланно-равнодушно сказала:
— А ты чего кипятишься? Или влюбилась?.. Тогда иди и проведай сама…
— И пойду, и проведаю, уж я-то ему ничего не сделала плохого. Не жаловалась на него друзьям, не обзывала разными словами… Это же надо иметь совесть, — уже не могла остановить себя Зина, — чтобы напакостить человеку, а потом делать вид, будто болеешь за него душой!.. И где у людей глаза! Тьфу, — сплюнула она, — даже не покраснеет, даже…
Таня побледнела.
«Боже мой, что это такое?.. Так вот почему у него были сегодня такие глаза!.. Он ее любит, а я, дура, с ума схожу, плачу! Ночей не спала, следила за каждым его вздохом и переживала…»
— Иди и проведай, — усилием воли заставила себя спокойно сказать Татьяна, — это твое дело. Что же касается Николая, я никогда ему не навязывалась.
Таня отвернулась и почти бегом направилась к своей двери.
Зина проводила Татьяну все тем же ненавидящим взглядом и, сойдя с крыльца, поспешила в больницу.
— Вы тоже к Уральцеву? — спросила Воложину дежурная медсестра. — Только ненадолго, скоро обед.
Зина вошла в палату.
Николай удивленно вскинул брови, прикусил губу.
«Он не рад мне», — поняла Зина, и на глазах у нее показались слезы.
— Здравствуй, Коля, — робко сказала она и протянула руку.
— Здравствуй… садись, — показал он на табурет.
Зина присела и не знала, о чем говорить. Молчал и Николай. Прошло несколько минут.
«Зачем она пришла?» — нервничал Николай.
«Ну зачем я пришла?» — о том же думала Зина.
И не в силах больше выносить это тягостное молчание, заговорила.
— Ты не сердись на меня и не думай о том, что было. Я не винила и никогда не буду винить тебя. Это я виновата… И ты не сердись, что сейчас я пришла. Очень хотелось тебя видеть… я же люблю тебя! — доверчиво-покорно произнесла она и заплакала. — А ты… другую любишь… До свидания, Коля… — она пожала его руку и, нагнувшись, неожиданно прижала к губам тыльную сторону ладони. — Поправляйся!
Зина направилась к выходу, вытирая слезы.
Николаю до глубины души стало жаль девушку. Он вдруг почувствовал на себе какую-то ответственность за ее дальнейшую судьбу.
«Но что я могу сделать? Жениться на ней? Что это будет за жизнь, когда я люблю Таню? Как сделать, чтобы она забыла меня?..»
— Зина! — невольно вырвалось у него, когда девушка уже закрывала за собой дверь, и она остановилась, быстро обернулась, опять подошла к кровати с надеждой в глазах.
— Что, Коленька?
— Спасибо, что проведала, — помолчав, сказал Николай и опустил глаза.
Зина быстро вышла из палаты.
33
Верочка шла по широкой тропе соснового бора.
Ее радовало все: и тихий звон шумящих сосен, такой нежный и взволнованный, что невольно захватывало душу, и она с наслаждением вслушивалась; и постукивающий по дряблой коре сухостоя дятел; и встревоженный крик кедровки, перелетающей с дерева на дерево; и гриб-боровик, высунувший головку из-под густого мха.
Верочку всегда очень тянуло в лес. Здесь, под приглушенный шум деревьев, как-то особенно хорошо думалось, мечталось.
Завтра она уезжает на курсы. Еще полгода — и она врач-хирург, специалист!
Вечерело.
Солнце спряталось, и в бору сразу стало сумеречно, прохладно, но домой идти не хотелось. К отъезду было все уже приготовлено. Но ощущение, что не сделано еще что-то самое главное, преследовало ее весь день. Сейчас, бродя по лесным тропинкам, прощаясь с любимыми местами, она поняла, что тревожило ее отсутствие Павла.