На следующий день было очень холодно и в лесу началась пурга, поэтому охотник вернулся раньше обычного. Войдя во двор, он сразу обратил внимание, что дверь хижины распахнута настежь. Сердце замерло, охотник бросился вперёд – и как знал: в хижине стужа, гуляет ветер, исчезли почти все мешки с продуктами, к тому же на этот раз неизвестный злодей вынес и часть мяса – добычи прежних дней. А снаружи по-прежнему никаких следов…
Вот тут-то в охотнике и проснулась злость. Решил он, что во всём виноваты беглые заключенные, которые решили поживиться за счёт него (хотя никаких тюрем и лагерей поблизости никогда не было). Твёрдо вознамерившись поймать злоумышленников с поличным и строго покарать, он лёг спать. Ночь снова прошла беспокойно – не оставляло человека ощущение, что он теперь не один в дремучей тайге, и кто-то совсем рядом за ним пристально наблюдает.
Взошло солнце. Позавтракав скудными остатками принесенной с собой еды, охотник взял ружьё и вышел на охоту. Вот только в этот раз он ушёл совсем недалеко – до ближайшего оврага, притаившись в котором, весь обратился в слух. Пурга прекратилась, было солнечно, воздух замечательно проводил звуки, а свежий вчерашний снег радостно скрипел от малейшего прикосновения. Если кто-то явится к хижине, опытный охотник должен был это услышать.
День клонился к концу, вокруг сгустились сумерки, а человек всё продолжать сидеть и ждать. Он был уверен, что таинственный вор придёт и сегодня, но время шло, а никаких звуков со стороны хижины, кроме обычного потрескивания веток на морозе, не доносилось. Лишь когда солнце окончательно зашло, появилась луна и лес окрасился в серебристо-синий цвет, замерзший охотник признал свою ошибку, плюнул на всё, выбрался из оврага и двинулся к хижине. Зашёл во двор и замер от неожиданности: дверь хижины была распахнута настежь, и в помещении явно кто-то был!
Оправившись от первого шока, охотник тихо снял с плеча дробовик. Из хижины доносились неясные звуки – сиплое тяжелое дыхание, грузные шаги, беспрерывный неразборчивый шёпот, перемежающийся гортанными вздохами. В охотника закрались сомнения, что человек способен издавать такие звуки, но времени на колебания не оставалось. Он осторожно обошёл хижину сбоку по проторенной на снегу дорожке до поленницы с ружьём наготове, стараясь не хрустеть снегом, и заглянул в окно…
С той стороны на него тоже смотрели. Широкое лицо, покрытое черной мохнатой шерстью, с крохотными блестящими глазами и полуразинутым ртом с большими зубами.
Охотник не успел испугаться и вообще как-то среагировать. Как раз в этот момент на крыше хижине кто-то громко захохотал человеческим голосом и спрыгнул прямо на него, сбив с ног и надавив всей своей массой. Охотник было уже распрощался с жизнью, но тот, кто на него набросился, не стал больше нападать и с ловкостью циркача, не переставая хохотать, прямо с места прыгнул обратно на крышу, прежде чем он успел его как следует рассмотреть. Пока охотник поднимался, тот, кто был внутри хижины, тоже с гортанным хохотом выскочил на крыльцо и оттуда одним махом на крышу. Когда охотник весь в снегу наконец подбежал к крыльцу, два темных силуэта в лунном свете – один побольше (тот, кто был в хижине), второй поменьше (тот, кто спрыгнул с крыши) – перемахнули прыжком с крыши на забор, а оттуда – на ветви близко растущей лиственницы, так и не коснувшись земли. Старший при этом сжимал в одной своих – рук? лап? – последний мешок с хлебом, привезенный человеком из деревни.
Глядя, как быстро, перепрыгивая с дерева на дерево и раскатисто хохоча, удаляются двое в лес, охотник наконец понял, кто именно наносил ему визит все это время. В его руке остался клок жестких черных волос, вырванный из тела пришельца с крыши во время падения и недолгой борьбы.
– Чучуна́, – прошептал он.
Больше оставаться не имело смысла – незваные гости могли вернуться в любой момент и выкинуть очередную «шутку», не столь безобидную. Как только рассвело, охотник стал на путь обратно к людям. Немного подумав, он решил всё-таки не брать с собой остатки провизии, а оставил всё на столе, чтобы человеческой едой могли полакомиться те, кто, видимо, так запал на неё.
«Чучуна» – якутский аналог йети. Легенды про «лесных людей», заросших черной шестью и обладающих потрясающей физической силой и ловкостью, известны в Якутии с древности. Обычно их не считают злыми, но если вызвать у них недовольство, то приходится только пенять на себя. Часто упоминается их громкий хохот, который невозможно отличить от человеческого, причём в ситуациях, где смешного с точки зрения человека мало.