СМЕРТЬ ШАМАНА
Главный герой истории – снова великий шаман прошлых лет Девятный (Тоҕустаах). Есть у якутов праздник лета Ысыах, когда весь народ собирается на веселье, танцы, соревнования и прочие радости жизни. Причём большие ысыахы могут быть объединёнными, включающими несколько улусов. Как раз на одном таком крупном ысыахе и произошёл этот случай.
Ысыах был достойный, включающий знать и чернь аж четырёх улусов. Интерес для нас представляют Борогонский и Баягантайский улусы. Ысыах при всём прочем всё-таки праздник религиозный, на нём проводится церемония приветствия и ублажения духов природы, так что там в прежние времена часто гостили шаманы. И так вышло, что со стороны Борогонского улуса «делегатом» от шаманов был Девятный, а со стороны Баягантайского – некий другой шаман с претензией на то, чтобы стать великим. Про взаимную лютую «любовь» больших шаманов друг к другу уже было писано, так что сложилась напряженная ситуация. Естественно, шаманы заседали поодаль друг от друга в отдельных шатрах посреди лагерей своих улусов.
И вот в разгар веселья в жаркий летний день к Девятному пришла делегация от Баягантайского улуса – в основном представители знати – с поклоном, гостинцами и просьбой не затевать конфликта шаманов во время священного праздника, не пугать людей и вести себя спокойно. Мол, наш шаман согласен, просим и вашего согласия. Вроде бы разумная просьба, но Девятный заподозрил неладное. Сидит, насторожившись, кивает, поддакивает. И вот в таком чутком состоянии, и то едва-едва он заметил, как крохотный паучок выполз из-под рукава одного из гостей и залез в наполненный до краев чорон (сосуд для кумыса). «Ага», – подумал про себя Девятный, не подал виду и любезно выпроводил гостей, согласившись со всеми их предложениями.
Как баягантайцы ушли, шаман вызвал к себе в шатер знать своего улуса и приказал:
– Подождите чуть-чуть и проследуйте всей гурьбой между шатрами, изображайте растерянность и скорбь, причитайте, что я, отведав кумыса, слег с сильнейшей болью в животе, что меня рвёт кровью и я умираю. И обязательно пройдите мимо шатра баягантайцев!
С этими словами Девятный вылил кумыс из чорона на землю и раздавил паучка ногой.
Борогонцы подчинились – подняли шум-гам, с плачем и криками прошествовали по всей территории ысыаха, мол, наш великий шаман внезапно почувствовал себя дурно и помирает, что за жуткая напасть, силы света, помогите нам и прочее. Баягантайцы при их виде явно приободрились, а их великий шаман, прослышав, что Девятный на смертном одре, так обрадовался, что выскочил из своего шатра, прошествовал к стоянке борогонцев и зашёл в шатёр своего противника, чтобы полюбоваться его кончиной. Да только едва он вступил в шатёр, как схватился за виски, зажмурился и повалился навзничь. Смерть была мгновенной. Вместе с ним моментально скончались девятеро знатных молодцев из числа родственных ему баягантайцев. Девятный только хмыкнул и вышел наружу, переступив через труп своего врага. Ысыах не задался, люди разобрали шатры и разошлись.
Позже Девятный говорил – мол, был бы умерший шаман настороже, то явно заметил бы расставленный «капкан» у входа в шатер, но тот поверил в то, что его ловушка с пауком в кумысе сработала, и потерял бдительность, за что и поплатился. А девятеро из родни стали его свитой на тот свет – дух скоропостижно скончавшегося большого шамана увлек за собой других, Девятный был тут ни при чём.
МЁРТВАЯ ВОДА
Жил в дремучем уголке дореволюционной Якутии ещё один мелкий князек-тойончик, бед не знал. Да вот только надоела ему его старая жена, которая к тому же оказалась бесплодной, и он стал захаживать налево. Так нахаживал, что одна из его молодых служанок из бедной семьи родила ему младенца, мальчика. Всё это дело очень не понравилось жене князя, но не будешь же ругаться на мужа – в патриархальной Якутии XIX века семейное насилие было не то что нормой, а обязательным элементом в семье любого достатка. С девушкой тоже ничего не сделаешь, она теперь под защитой безумного от счастья мужа (вообще, к бастардам от знати отношение в якутском обществе всегда было намного лучше, чем в той же Европе). И задумала женщина устранить младенца. С этой целью она поехала в другой наслег к местному шаману, который считался «хищным» и мог за достойную оплату тихо выполнять работу своеобразного киллера.
Занесла женщина шаману денег и гостинцев и намекнула, что хорошо было бы, если новорожденный внезапно помер (обычная ситуация в то время, никто бы ничего не заподозрил). Шаман согласился, гостинцы принял, заказчицу и всех домашних спровадил от своего балагана и приступил вечером к обряду. Камлает, вызывает своих нечистых прислужников, а в конце топнул ногой по земле (в балаганах того времени не было пола), земля провалилась внутрь, образовалась яма, которая быстро заполнилась водой черного цвета – мёртвой водой. Шаман взял кусок березовой коры, вселил туда дух младенца и отправил плавать по этой воде. Задача заключалась в том, чтобы шаман и его духи-приспешники кидались камнями в эту кору. Как только удастся сбить кору и погрузить его целиком в мертвую воду, то младенец будет обречен. Набрал шаман камней, пуляет в кору – мимо. Ещё раз, прицелившись, – снова в молоко. Истратил все камни, сходил за новыми, призвал помочь своих приспешников. Продолжалось это до самого рассвета, все камни в возле балагана пошли на дело. Ни разу не попали. Не то чтобы кора специально уворачивалась, просто шамана и его прихвостней то зрение подводило, то руки, то ещё какая случайность. А с первыми лучами солнца вода просочилась сквозь дно, яма заросла.