Стеклов поежился, и девушка моментально заметила его движение.
— Как спина? Придется смотреть.
— Достала уже эта медицина, — сопел пациент, стягивая рубашку и поворачиваясь. — Ну, что там у меня?
— Нельзя тебе много двигаться, опять коросту содрал почти до крови, — ворчала Лена. — А руку где повредил?
Она заклеивала кусочками лейкопластыря ссадины на костяшках пальцев и возмущалась неосторожностью Стеклова.
Оба высказывали претензии. И оба скрывали, что перевязки доставляют им необъяснимое удовольствие.
Виктор никогда не был обделен вниманием женщин, да и в аскеты не записывался. У него всегда были подруги для приятного близкого общения. Свою «заинтересованность» по отношению к Лене он считал всего лишь результатом вынужденного воздержания. Ну как можно спокойно себя чувствовать, когда рядом ежеминутно, ежечасно находится красивая молодая девушка?
Но сейчас Стеклов сидел и млел от того, что она просто прикасается к нему. Он чувствовал её дыхание где-то у себя между лопаток, когда она наклонялась, и радовался, что Лена не видит глупой улыбки на его лице. В том, что улыбка глупая, он не сомневался. С сожалением представлял себе, что скоро раны зарубцуются окончательно, и перевязки прекратятся.
Но с другой стороны он был рад, что этот медпункт закроется — нельзя ему Ленку трогать. А раз нельзя, то нужно реже видеть её, чтобы мысли глупые в голову не лезли. И Стеклов решил каждый день уходить на охоту.
Девушка тоже думала и не могла понять себя. Она благодарна была Виктору за одни поступки и сердилась на него за другие. Но едва сдерживала дрожь в руках, когда дотрагивалась до него во время перевязок. Сильные мышцы, смуглая кожа… Она совершенно не помнила, как у них все было в тот единственный раз. Но когда представляла, что он прикасался к ней и обнимал, то губы моментально сохли, а в животе все стягивалось в один комок и начинало пульсировать. Первое время после пьяной ночи она боялась, что он будет каждый день приставать со своими естественными потребностями, потом успокоилась, но была уверена, что рано или поздно он все-таки придет к ней, и не знала как себя вести. Сейчас, несмотря на хорошие новости о родных, Лена жила в осознании собственной бесполезности и никчемности. Если бы не она, то никакой истории с медведем не случилось, не нужно было бы никому швы накладывать, готовил бы Стеклов себе сам вкусно и быстро. А так она все время создает ему проблемы. Она — просто случайная соседка, которую пока некуда пристроить.
Лист с деревьев облетел, дни стали ветреными и холодными. В октябрьском воздухе уже пахло скорым снегом. Каждое утро теперь Стеклов вставал и собирался в лес. Лена готовила ему с собой еду, наливала в термос чай. Возвращался он почти в сумерках, возился на улице или в бане с добычей, потом они быстро ужинали и уставший охотник падал спать, а Лена подолгу сидела в комнате и смотрела в темноту. Можно было что-то почитать на телефоне или ноутбуке, но зарядки надолго не хватало, поэтому приходилось ограничивать себя, хотя времени свободного было без меры. Раньше она ждала вертолет, а теперь ждала известий, как ждет заключенный ответа на прошение о досрочном освобождении.
Целыми днями она была одна. Топила печь, кашеварила, качала пресс и отжималась, чтобы занять себя чем-то. Даже попроситься в лес с Виктором не пыталась. А что обуть? В её кроссовках или галошах можно было добежать до туалета или бани и всё. Неожиданно для себя стала читать стихи, те, что были на флэшке, подготовленной Соней. Над некоторыми, написанными без рифмы, смеялась или просто удивлялась — не могла понять смысла, а иные и с рифмой не воспринимались. Но потом наткнулась на одно, которое легко запомнилось и в душу запало.
Виктор из леса иногда приносил что-то интересное: гриб-трутовик необычайно алого цвета, камешек с блестками, ветки рябины. Но дарил это обыденно, даже не дарил, а просто выкладывал на стол. И хотел порадовать, и старался, чтобы она не подумала о нем лишнего. А Лена воспринимала это как снисхождение или жалость. Они разговаривали, словно соседи в коммуналке — о бытовых проблемах. Единственной радостью были собаки — о них говорили с удовольствием и весело.