— Знаю, что вы, мартеновцы, передовые на площадке комбината. Но не поддавайтесь головокружению! Впереди у вас много работы. Очень много. Вашу сталь ждут и горьковчане, и сталинградцы, и москвичи. Сами понимаете, насколько важна для нашей страны машиностроительная промышленность. Сталь нужна, как воздух! Надо, чтобы ваши мартеновские печи работали образцово!
В доменном цехе Серго обратил внимание на верхолаза, работавшего на большой высоте: он устанавливал подъемный блок над печью-гигантом. Прошло десять минут, прошло двадцать, — Серго не уходил. Верхолаз спустился. Из-под шапки-ушанки выглядывало сизое лицо с пушистым снежным кружевом вокруг глаз. Сойдя на землю, парень принялся по-извозчичьи, в захват бить себя рукавами и притоптывать. Потом снял рукавицы и растер себе лицо и руки снегом.
— Ай да морозец! — сказал парень и улыбнулся. — Там, — он указал наверх, — пятьдесят, не меньше!
— Почему избрал себе такую профессию? — спросил Серго.
Парень приподнял смерзшиеся брови и несколько раз с усилием раскрыл слипавшиеся ресницы.
— Отец мой верхолазом, и я при нем.
— Нравится?
— Если б не нравилось, чего пошел бы!
— Тяжело, небось?
— Зимой, конечно, тяжело, особенно, когда ветер. А летом взберешься наверх, вокруг километров на пятнадцать видно: тайга, речонка, горы. А сколько цветов! Посмотришь вокруг и запоешь, как птица!
— Как звать тебя?
— Сироченко. Павел.
— Сколько лет?
— Восемнадцать!
— Учишься?
— Учусь в вечерней рабочей школе — ВРШ.
— Комсомолец?
— Комсомолец!
— Где живешь?
— В общежитии для семейных. Нас четверо: отец, мать, я и сестренка.
— Тепло в доме?
— Тепло. У нас паровое отопление.
— Ну, желаю тебе успехов в учебе и работе! — сказал Орджоникидзе, завидя профессора Бунчужного, шедшего навстречу. — Здравствуйте, товарищ Бунчужный!
— Здравствуйте, Григорий Константинович! Рад приветствовать вас на площадке!
Они горячо пожали друг другу руку.
— Как вам здесь живется?
— Спасибо, Григорий Константинович. В двух словах не расскажешь...
— Не жалеете, что приехали?
— Вторую молодость переживаю...
Орджоникидзе улыбнулся.
— Вторую молодость? Приятно слышать! Как ваша печь?
— К Первому мая пустим.
— Очень хорошо.
Они прошли в глубь цеха.
— Вот она, взгляните! — и Бунчужный показал на свою печь.
Серго осмотрел ее со всех сторон.
— Успеете за четыре месяца подогнать доменное хозяйство к пуску?
— Все делаем, чтобы успеть. За свою жизнь я повидал людей. Но скажу прямо, Григорий Константинович, таких, как тайгастроевцы, не встречал! Честное слово! И ведь не одиночки, одиночки всегда встречаются, а массы, коллектив!
— Хорошо, что вам на площадке понравилось. Знаете, не все еще у нас специалисты готовы променять лабораторию, институт или управленческий аппарат на завод. Перед моим отъездом к вам, на площадку, вызвал меня к себе товарищ Сталин. Иосиф Виссарионович спросил, знаю ли я, как вам здесь работается, довольны ли вы? Мне писали, что вы довольны. Я так и сказал. Зная вас, кроме того, сказал, что проблема получения ванадистых чугунов из титано-магнетитов будет решена успешно. Я не ошибся?
— Не ошиблись, не ошиблись, Григорий Константинович!
— Товарищ Сталин придает серьезное значение вопросу получения высокосортных сталей на наших заводах. Полагаю, что у нас будет чему поучиться и Европе и Америке!
— Я счастлив слышать это от вас! — сказал Бунчужный. — Думаю, что мои молодые инженеры-исследователи в ближайшее время значительно облегчат задачу.
— Вы имеете в виду работы института над обогащением титано-магнетитов?
— Эти и некоторые другие работы.
— Но пока это окончательно решится, вы должны крепко помочь нам. Как работают молодые инженеры, которых мы направили вам из Днепропетровска?
— С подъемом, товарищ Орджоникидзе.
— Как подготовлены? Говорите прямо.
— Молодежь жалуется на свои институты. Я согласен: институты у нас еще не поднялись до уровня требований социалистического строительства. Выполнение сталинской пятилетки требует решительной перестройки работы вузов. Но эта группа — сильная. Большинство из молодых инженеров работало до поступления в вуз на заводах. Это очень важно. Производственная практика на заводе — одно, а работа в качестве рядового рабочего, техника — другое.
— Мы поговорим с вами, Федор Федорович, на эту тему обстоятельно. Мне хочется внести свежую струю в дело подготовки инженеров. Ведь роль советского инженера неизмеримо выше, ответственнее, шире, глубже, нежели роль инженеров в капиталистических странах. Мне думается, что мы в самое ближайшее время откажемся вовсе от иностранных инженеров. Они не знают наших условий и даже при добросовестности (если абстрагироваться от всего прочего) не могут дать нам того, что мы хотим и что нам нужно. В нашем великом деле нам нужны свои собственные инженеры самой высокой квалификации. Но мы с вами об этом поговорим позже. А вечерком встретимся на совещании, которое хочется провести.