— Я на полу.
— А я чем лучше?
Гребенников развязал ремни постельной скатки, подмел кедровым веником пол и постлал для обоих. Легли. Было тесно — один уступал другому постель, а сам отодвигался на край ее, но потом повернулись спинами и тесно прижались друг к другу. От пола пахло свежими досками. Со стен наползли жучки. Гребенников с остервенением сметал их с груди, с живота, потом все расплылось в сознании, тело стало очень легким, он забылся. Еще раньше уснул Николай.
Проснулся Гребенников от звона, наполнившего комнату. Он привстал, прислушался: стучали молотом о рельс. «Вероятно, тот, который висел на перекладине возле кузницы», — решил Гребенников и тут же подумал, что на площадке, собственно говоря, нечем даже дать гудка...
Он осторожно встал и тихонько, чтобы не разбудить Николая, зажег примус, потом сел писать письма в ВСНХ. Солнце уже заглядывало в комнату, и в лучах его барахтались какие-то волоконца и точки.
Кажется, он только сел писать, а уже на косых струях пара плясала крышка чайника. Гребенников кинулся к примусу, повернул вентиль: со свистом выскочил воздух; из носика чайника раструбом пошел по комнате пар.
— Вставай, Николай, пора!
Журба раскрыл глаза.
— Который час?
— Чай готов!
Николай потянулся и, сбросив легкое фланелевое одеяло, вскочил на ноги. Гребенников по давней привычке посмотрел на постель: простыня была гладкая, ни одной морщинки, — «значит, спали хорошо!» (Пожеванная, сбитая к ногам простыня свидетельствовала о беспокойном сне.)
Вошел десятник Сухих.
— Очень кстати! — встретил его Гребенников. — Составь, товарищ Сухих, бригады; часть людей брось в тайгу за лесом, другую часть — на стройку хлебопекарни, бани и кухни. Вот наряды в отдел снабжения. Получишь, что надо. Используйте заготовленный лес. Бытовую стройку надо провести, как можно скорее.
— Некого послать в тайгу, — сказал Сухих.
Он был чем-то недоволен.
— Как некого? Сними с разведок, с планировки. Бригадиром в таежную бригаду назначаю Старцева. Знаешь такого?
— Это что вчера приехал?
— Он. Над остальными — ты старший.
— Слушаю.
Сухих повернулся.
— Стой! Ты словно чего-то дуешься? Может, в обиде, что настоящий директор приехал?
Сухих покраснел.
— Ну, иди. Передашь в гараж, чтобы готовили грузовые машины.
Через две недели Гребенников и Джонсон были в краевом центре. Журба остался на площадке достраивать бытовые сооружения.
Прежде всего Гребенников отправился в «Рудметаллстрой». Здесь попрежнему ничего не изменилось...
— Мне нужны люди и материалы. Что вы можете дать? — с порога бросил Гребенников, не глядя никому в глаза.
Инженер Грибов, возглавлявший строительную организацию, засуетился:
— Да ведь, Петр Александрович, вы сами понимаете... ничего не решено в Гипромезе... Разведок настоящих у вас не было...
— Как не было?
— Зайцевским материалам двадцать седьмого года даже рабфаковец не поверит... Нашли у нас восемь Донбассов... Богатейшие месторождения! Откуда?
— А разведки Ганьшина?
— Они не закончены и не приняты.
— По чьей вине?
— У нас нет свободных людей, чтоб этим заняться.
— А занятые люди у вас есть?
Грибов пожал плечами.
— Итак, договорились. Людей и материалы. Прошу вас отправить немедленно. Я еще зайду к концу работы.
— Ничего не могу обещать.
Гребенников поехал в крайком.
— Очень хорошо, что ты пришел до заседания, — сказал Черепанов закашлявшись.
Гребенников посмотрел на секретаря крайкома: глаза у Черепанова были острые, внимательные.
— Ну, рассказывай, пожалуйста, что тебе мешает по-настоящему развернуться.
Гребенников стал рассказывать все, что наболело. Специалисты сидели в наркоматах и краевом центре. Проектирование велось из рук вон плохо, нехватало рабочей силы и материалов, нехватало механизмов.
— Я тебя понимаю, — Черепанов заходил вдоль своего длинного письменного стола. — Дело у вас не клеится. Мне в Москве наговорили много неприятного. — Он остановился. — Надо покончить с кустарщиной. Хватит! — Черепанов кашлянул. — Окопавшихся здесь специалистов мне обещали перевести к тебе на площадку. Проектировать будут на месте, а не за тысячу верст! Удобств ищут! Я вчера утвердил разверстку по вербовке людей в колхозах. Подготовься к встрече.
Кабинет был обставлен тяжелой кожаной мебелью, пол застлан пушистым ковром. Сбоку, вдоль стеклянной стены, стоял стол, на котором лежали образцы руд, угля, модели разных машин; с обеих сторон стола высились стулья с кожаными спинками. На отдельном низком столике стояло четыре телефона, один — прямой связи с Кремлем.