— Сегодня окончательно составим свое заключение о типе строительных конструкций, обоснованных данными наших изыскательских групп, а не данными, взятыми с потолка. Завтра поедешь утверждать в Москву наше, так сказать, встречное предложение. Я уже написал об этом в ВСНХ и ЦК.
Согнувшись, Черепанов кашлянул в платок. В боях с колчаковцами у него прострелено было легкое.
Через час в уютном небольшом зале собрались свои и иностранцы.
Черепанов не давал никому много говорить: времени и так ушло достаточно.
Мнения выяснились скоро.
— В русских условиях большие печи невыгодны. Надо ставить средние, — резюмировал американский консультант Гревс, открывая искусственные, слишком белые зубы.
Немцы свели дело к деньгам: они предлагали построить завод дешевле, нежели американцы.
— Тип нашего завода отличается некоторой сложностью оборудования и потребует, понятно, работников высокой квалификации, но дешевле нас никто не построит, — сказал немецкий консультант — человек со стеклянными голубыми глазами и выправкой офицера. — Мы производим ноль восемь десятых тонны металла на один квадратный метр заводской площади. Я знакомился с вашими материалами: площадка у вас невелика, хотя места вокруг достаточно. Тип завода, который я предлагаю, вам ближе. У американцев уголь дешев, много природных газов, поэтому недостаточно используются отходящие газы, — продолжал немецкий консультант. — У вас, понятно, угля не меньше, но он дорог. Отсюда вам ближе наша техника. У нас доменный газ используется и в коксовых батареях, и на мартене, и на прокатке.
— Вы плохо знаете нашу технику, — заметил Гревс, обратившись к немецкому консультанту.
Несколько слов сказал Джонсон. Он был весьма сдержан. Гревс представлял фирму, с которой фирма Джонсона давно конкурировала, а этой встречи здесь с Гревсом он не предвидел.
— Ну что ж, благодарю вас! — сказал Черепанов вставая.
Иностранцы откланялись.
— Теперь доложи свое мнение, — какие печи следует строить, — обратился Черепанов к Гребенникову, когда они остались одни.
— Надо строить гиганты. Вот наши соображения, — и он передал то, о чем говорил с Журбой после обсуждения материалов Джонсона в день приезда на площадку.
Решили отстаивать тип крупного строительства с более совершенным и экономным использованием доменного газа.
Зазвонил телефон. Черепанов снял трубку.
— Да-а. Заготовили? Карту кровли и почвы ископаемых представить мне. Гипсометрическую. Вы говорите: начато. А я говорю: надо немедленно закончить!
Трубка со звоном упала на уключины.
— «Рудметаллстрой» путает. Вот организация!.. Но ей здесь недолго быть... Надо проектировать на месте. Итак, готовься к поездке в Москву.
— Хочу послать на площадку телеграмму, вызвать Журбу. Без этого уехать в Москву нельзя.
— Сейчас устроим.
Черепанов позвонил.
— Кстати, вот познакомься с сеткой пунктов, будем вербовать людей на строительство, — Черепанов протянул карту, испещренную кружками.
— Вот это дело! — воскликнул Гребенников.
К четырем часам дня Гребенников снова отправился в «Рудметаллстрой». Грибов предупредительно заявил, что с вечерним поездом на площадку выезжает бригада инженеров, техников и квалифицированных рабочих. Отгружаются материалы для подсобных мастерских, для коммунальных сооружений и подземного хозяйства. После совещания подул другой ветерок...
— Кстати, будьте знакомы: инженер Роликов, доменщик. Едет к вам с бригадой.
Перед Гребенниковым стоял низенький, черный, очень подвижной хотя и плотный человек, чем-то напоминающий жука перед полетом. Гребенников протянул ему руку.
— Вы ко мне?
— К вам, товарищ Гребенников.
— Где работали до этого?
— На Урале.
— Ну, ладно. На площадке познакомимся ближе. Форсируйте котлованные работы. Подготовьте все для бетонирования.
До приезда Журбы оставалось часов двенадцать, Гребенников решил произвести «широкую разведку», используя всех своих знакомых. В хозчасти крайисполкома он наткнулся на заброшенный коммутатор на тринадцать телефонов; в одном институте выпросил динамку, на складах местхоза отыскал телефонные аппараты, провод, электрические лампочки. В мельничном комбинате удалось взять на прокат дизель.
Утром, на станции, он нашел загнанные в тупик платформы с экскаваторами. Пошел к начальнику станции. Оказалось: невостребованный груз.
Гребенникову удалось переотправить его в свой адрес — на разъезд Тайга Дальняя; туда же перегнал две «кукушки». По просьбе Гребенникова, железнодорожник из багажного отделения написал на «кукушках» краской «Т а й г а с т р о й» — это был первый железнодорожный транспорт строительной площадки.