Женя встряхивала кудряшками и обиженно отвечала:
— Странный вы! И взгляды какие-то отсталые... А еще член партии!..
В перерыв рабочие пошли в столовую, поужинали, покурили. По гудку вернулись на место. Здесь также приходилось землю выносить, транспортера еще не поставили. И едва стали работать, как цепочка девушек и юношей потянулась с носилками по тропке наверх. Потом образовалось две тропы: по одной поднимались, по другой спускались, чтоб не мешать друг другу. И это было очень красиво.
Ночью поднялся ветер. Над котлованом закачались лампионы. Рубахи покрылись мокрыми пятнами; была средина работы, когда выработка достигает наибольшей производительности и когда тяжесть труда менее всего ощутима.
В луче белого света, лежавшего над котлованом, Женя Столярова увидела начальника строительства. Вслед за ним подошли Черепанов, Бунчужный и Журба: видимо, они обходили площадку.
— А вы все здесь? Как дела? — спросил Гребенников.
Волощук сухо доложил о работе землекопов, огнеупорщиков, монтажников, привел цифры. Он — начальник участка, подчеркнуто деловит, и к нему с лишними вопросами не обратишься.
Уцепившись за столбик, Гребенников наклонился над котлованом.
— Как работается вам, товарищи?
Лампионы закачались на ветру, открыв замасленные спины рабочих на дне глубокого котлована. На голос начальника ребята подняли головы вверх. Капли пота свисали с кончиков носов, с бровей, с подбородков.
— Работается ничего! — ответил за всех бригадир Старцев. — Говорят, всесоюзный рекорд землекопов двадцать пять кубометров. Мы хотим, товарищ начальник, дать тридцать кубометров!
— И правильно делаете! Вашу бригаду начальник строительства хвалит. Не сорвитесь, товарищи! — сказал Черепанов.
Воспользовавшись передышкой, люди пили воду. Она находилась в жестяном баке, который обложили землей, чтоб вода была холодней. Напившись, через две-три минуты пили снова.
— Тридцать кубометров? Не много ли?
Старцев улыбнулся.
— Лишнее не помешает!
Если смотреть сверху, то Старцев казался еще более кряжистым, широким в плечах и еще более косил глазами.
«Эти люди строят мне печь...» — с волнением подумал профессор Бунчужный.
— Завтра прибывают транспортеры, выносить землю не станете. Легче будет работать, — сказал Журба. — Ну, желаем вам удачи!
Черепанов, Гребенников и Журба уходят.
— С механизацией у вас, товарищи, дело слабо, — сказал Черепанов. — Мне обещали на Урале дать три паропутевых крана и десяток транспортеров. Пошлете завтра людей за получением. Я это дело оформлю.
На строительстве светло, как днем. Профессор Бунчужный подходит к Жене Столяровой. Она сидит на отвале, под фонарем, сосредоточенная, тихая.
— Почему вы не спите? — спрашивает профессор.
— Не до сна, Федор Федорович. Работает комсомольско-молодежная бригада. Рабочим приятнее, когда возле них находится кто-либо из «начальства», как они говорят.
— А это что у вас?
Женя протягивает книгу: Фадеев. Механика.
— Завтра надо сдать круговое вращение. Трудный материал, — говорит Женя. — Времени мало. А учиться хочется. Я твердо решила, Федор Федорович, стать корабельным инженером. Мне кажется, что строить корабли — самое интересное дело, да?
— Очень интересное дело, поэтические дело. И не оставляйте мысли, раз сердце тянется.
— Спасибо, профессор!
— Идите спать. Вы такая маленькая... И мне все кажется, что вам очень тяжело, хотя вы веселая. Силенок у вас, как у птички...
В двенадцать часов ночи протяжно поет гудок. В разное время суток гудки звучат по-разному.
На ночных работах гудок поет открытым, мягким голосом, задушевным голосом, свободно разносящимся над тайгой.
Волощук идет к котловану. Он побывал в столовой, проверил, все ли приготовлено: ударникам положен второй ужин. Ему хочется во что бы то ни стало победить Надю в соревновании, хотя он знает, что эта победа его бригады, в сущности, будет победой цеха и, значит, обрадует Надю, а не ущемит ее. «Да... роман мой был явно неудачен... Чего-то не-хватило во мне. Чем-то не подошел», — думает он с грустью.
— Ну, ребята, ужинать! — обращается он к бригаде.
Землекопы разгибают спины, втыкают в землю лопаты.
— Кажется, дело в шляпе! — говорит Петр Старцев Волощуку. — По моим подсчетам две с половиной нормы сделали. Ванюшков бит!
— Ванюшков только раз и мог! После рекорда едва на сто вытянул! — замечает Дуняша, сестра Старцева.
Ребята идут в столовую, — она напротив доменной печи № 2; там под водопроводным краном споласкивают горячие от работы руки, потом садятся за стол.