— Справимся с каупером, сама просить буду, чтобы перевели к арматурщикам.
— Да и к людям своим привык... Земляки...
Он не сказал, что ему тяжело расставаться с Фросей.
— Расставание не на долгий час. Когда освоишь дело, к тебе в бригаду перебросим лучших, кого отберешь сам.
— Слушаюсь!
Комсомольца Смурыгина сняли с бригадирства и поставили на звено.
На собрании объявили, что новым бригадиром будет Ванюшков — первый «звездочет» на площадке.
Через несколько дней работы Надежда Коханец решила, что бригада может выдвинуть свой встречный план футеровки каупера. Собрались втроем: она, Женя Столярова и Ванюшков. Работу рассчитали на каждый день, на каждый час: 1 августа строительство отмечало годовщину со дня заливки первого кубометра бетона под фундамент печи-гиганта, и к этой дате многие бригады брали на себя дополнительные обязательства.
Были учтены все условия, и все же нехватало десяти дней.
Пересмотрели список бригады: большинство прибыло на строительство недавно, настоящих огнеупорщиков насчитывались единицы.
— Норма три с половиной тонны на человека за смену — немалая норма! Больше на строительстве не давали, — сказал Ванюшков, уже познакомившийся с работой своей бригады и соседней.
— Надо дать пять!
— Но и тогда не уложимся, — подсчитала Надя.
При таком расчете нехватало семи дней.
— Жизнь покажет. Возможно, чего-нибудь недоучли.
Женя сделала записи в той же тетрадке, где были формулы из механики и незаконченное письмо к товарищам в Ленинград.
После разработки графика Надежда пошла к начальнику доменного цеха — Роликову.
Он был возбужден, зол. Ему многое не нравилось в работе цеха, но он должен был уступать давлению молодежи, которая всегда находила поддержку своим начинаниям у Гребенникова и Бунчужного.
Роликов принадлежал к той части старых производственных инженеров, которые за свою многолетнюю жизнь хорошо усвоили технологию производства, много раз проверили ее на практике, привыкли к определенному ритму, гарантировавшему порядок в цехе и душевный покой. Им казалось, что в этом многократно проверенном ими деле никто более ничего не создаст и, значит, не к чему вообще ломать копья.
Особенно раздражала Роликова молодежь, которая, как ему казалось, совалась всюду не в свое дело.
Надя сказала Роликову, что строительство каупера № 2 берет на себя комсомольская бригада.
— Не справитесь, а за каупер отвечать буду я, — запротестовал Роликов.
— Мы советовались с профессором Бунчужным. Он одобрил наш проект. Мы отобрали лучших ребят. Каупер будет комсомольским!
— Кауперу безразлично, кто его выкладывает, а мне нет.
— А мне думается, что и кауперу не безразлично, кто его выкладывает, товарищ Роликов, — резко заявила Коханец, испытывая неприязнь к «жуку» (так однажды в ее присутствии назвал Журба Роликова).
— Издеваться над техникой в своем цехе я не позволю.
— Издеваться над техникой не позволим и мы! Комсомол берет каупер перед всем строительством. И за это отвечает!
— Я также хочу дать каупер к сроку. Пожалуйста, не думайте, что каждый старый беспартийный спец — враг или равнодушный созерцатель! И об этом спецеедстве товарищ Сталин сказал ясно. И вы, как коммунистка, должны знать это прежде всего и лучше меня!
Роликов нервно затеребил пальцами. Он вынул записную книжку, сделал расчеты и снова вспыхнул.
— Время — не резина. Я удивляюсь, как вы, инженер, могли согласиться с такими комсомольскими расчетами!
— Я попрошу вас, товарищ Роликов, не говорить грубостей! Я инженер и поэтому настаиваю. Я знаю, за что мы беремся.
— В чудеса не верю.
— Вы не верите в советского человека, а не в чудеса! Я буду говорить об этом в партийном комитете.
Коханец отправилась в партийный комитет.
После встречи с Журбой тогда, на тропинке, Надежда более не могла скрывать от Бориса Волощука своих чувств к Николаю. Вначале ей самой не все было ясно, теперь Надя поняла, что ее влечет к Николаю настоящее, большое чувство и что противиться этому чувству она не станет.
Борис принял известие молча. То, что Надежда предпочла ему Журбу, его не оскорбило, но он не мог простить ей запоздалого признания, поставившего, как ему казалось, всю их давнюю дружбу под сомнение.
— Что ж, делай, как хочешь, — сказал он, избегая ее взгляда.
После внешне спокойного объяснения Борис на некоторое время замкнулся от всех. Но доменный цех не настолько был велик, чтобы люди в нем не встречались. Наконец само производство требовало совместной работы. Когда объявили борьбу за скоростное строительство экспериментальной домны и всех вспомогательных агрегатов цеха, Борис и Надя виделись ежедневно по нескольку раз. Правда, говорили они только о деле. С Журбою Волощук также встречался ежедневно. Положение Бориса облегчалось тем, что Журба не знал об отношениях Волощука и Нади. Борис, кроме того, был втайне благодарен Наде за то, что она, несмотря на постоянные настойчивые уговоры Николая, не переходила к нему жить и оставалась с Женей Столяровой в одной комнате, в доме молодых специалистов.