— Не задавайтесь! — ответил Белкин и пошел дальше. За ним ушла его бригада.
В тот день, действительно, никто не дал столько.
— Надя, я принесу из ячейки наше знамя! — воскликнула Женя, забыв на минуту обиды. Это была такая победа, что просто голова закружилась у секретаря комсомольской организации доменного цеха.
Уже в сумерках бригада оставила котлован. Шла она с песней и ни пыль, глубоко забившаяся в трещины губ, ни влажные рубахи, ни натруженные руки не мешали песне. До центра площадки оставалось километра полтора. Бригаде этот путь показался коротким: парни и девушки шли в строю, со знаменем, и встречные давали дорогу.
На высоком штоке красовалась звезда, засветить ее впервые предстояло ванюшковцам.
Возле трибуны бригада выстроилась: на правом фланге — парни, на левом — девушки, по росту. Правофланговым стоял бригадир Ванюшков со знаменем.
Дали знать начальнику строительства и секретарю партийного комитета. Никто, по правде говоря, не ожидал таких быстрых результатов: по условиям соревнования победителем считался тот, кто выработает не меньше двухсот семидесяти пяти процентов. Кинулись писать грамоту, Женя Столярова сделала надпись на доске почета. Вслед за Журбой явился на площадку профессор Бунчужный; пришлось немного обождать Гребенникова: он находился на подсобных заводах. Народу собиралось все больше и больше.
Минут через пятнадцать прибыл Гребенников. Журба открыл митинг. Он поздравил победителей и обратился с призывом к строителям последовать примеру молодой бригады Ванюшкова. Потом выступил Ванюшков. Он рассказал, как бригада организовала труд и как дружно, без особой натуги, работали все.
— Следующий раз дадим больше. Так и знайте!
Площадка аплодировала землекопам.
Дрожа от волнения Ванюшков включил ток, но звезда не зажглась. Ванюшков нервно защелкал рубильником.
Журба с возмущением глянул на коменданта Бармакчи; тот, смущенный, уже задавал «нагонку» электрикам, которые бросились проверять проводку.
— Плохо вы, товарищи, оборудовали дело, — сказал хмуро Гребенников. — Неужели не могли проконтролировать? Не верили, что победители найдутся?
— В таких вещах надо быть особенно внимательным! — поддержал Гребенникова Бунчужный.
Пятиминутная пауза, пока электрики налаживали контакт проводов, показалась просто вечностью.
Наконец, электрики объявили:
— Готово!
Ванюшков включил рубильник, Над рабочей площадкой вспыхнула звезда.
Первая звезда победителей!
Шток был высок, звезду увидели со всех концов площадки. Рабочие, стоявшие близ доски, прочли вслух надпись, освещенную лампионами:
«Честь и слава победителям! Комсомольско-молодежная бригада землекопов Ванюшкова — доменный цех, домна профессора Бунчужного — свое задание выполнила на 295 процентов!»
Тогда парни и девушки из бригад Белкина и Старцева почесали затылки.
— Смотрите, Ванюшков зажег звезду!
— Только к работе приступили...
— Они землекопы, — говорили в других бригадах. — Им легко. А попробуй укладчик огнеупора зажечь звезду!
— Попробуй на водяных работах!
— Попробуй по монтажу!
— Попробуй по бетону!
Получив немалые деньги, ванюшковцы загуляли. Собрались возле девятого барака. Со столбов лился молочный свет многосвечовых ламп, превращая зеленые ветви осинок в голубые. Парни подвыпили. Начались танцы. Девушки сбились по одну сторону, парни — по другую. На табурете посредине площадки уселся гармонист Гуреев.
И полилась из-под пальцев гармониста песня... Ее подхватили. Пели воронежские, курские, орловские, тульские песни, затем перешли на пляску.
Танцевали сначала вразвалочку на месте, туда-сюда, плечом к плечу, девушки — сами по себе, парни — сами по себе, сгибаясь, как полный колос под ветром. А потом в такт плясовой заходили плечики, замелькали платочки. Э-эх! Пошло кружение, притоптывание, присвистывание; руками по плечам, по бедрам, по голенищам, пошли ножки выковыривать ямки в земле, выбивать чечетку. Э-эх!
На музыку да на танцы вышли из бараков остальные ребята.
— Откуда? — спросил Яша Яковкин, покручивая черные усики.
Стоял он возле Фроси и ухмылялся задорно.
— Воронежские! А ты откуда?
— Иркутские! Может, станцуем украинский гопачек?
Фрося прикусила кончик головного платка, из-под которого задорно высовывалась рыжеватая прядь волос. Яша обнял се за талию. Да недолго танцевали: вмешался Ванюшков.
— Что ж это ты, Фрося, с чужими кавалерами, а?