— Пройдет еще немного времени и наш Тайгакомбинат подготовит такую армию специалистов средней и высшей квалификации, которую можно будет использовать во всех республиках нашего Союза. Приходите, товарищ Коханец, когда вздумаете. И без докладов, и необязательно по сугубо неотложному делу. Иной раз человеку просто надо поговорить по душам, я понимаю.
— Решили тебя, товарищ Ванюшков, из землекопов переквалифицировать на огнеупорщика, — сказала Надя, придя на участок. — Специальность хорошая. Ты коммунист. Несколько дней посмотришь, как работают другие, сам на укладке постоишь, потом бригадиром станешь. Тебе это предложение подходит?
Ванюшков молчал.
— Товарищ Гребенников тоже так думает, ты справишься и будешь хорошим бригадиром.
— Товарищ Гребенников обещал перебросить меня в бригаду арматурщиков... — сказал Ванюшков, действительно просивший начальника строительства об этом с первого дня приезда на площадку.
— Справимся с воздухонагревателями, тогда попрошу, чтоб перевели к арматурщикам.
— Да и к людям своим привык...
Он не сказал, что ему тяжело расставаться с Фросей.
— Расставание не на долгий час. Когда освоишь дело, к тебе в бригаду перебросим лучших, кого отберешь сам.
— Слушаюсь!
Через неделю комсомольца Смурыгина сняли с бригадирства и поставили на звено. На собрании объявили, что новым бригадиром будет Ванюшков — первый «звездочет» на площадке.
А еще через неделю Надя решила, что бригада может выдвинуть свой встречный план футеровки. Собрались втроем: она, Женя Столярова и Ванюшков. Работу рассчитали на каждый день, на каждый час: первого августа строительство отмечало годовщину со дня заливки первого кубометра бетона под фундамент печи-гиганта, и к этой дате бригады брали на себя дополнительные обязательства.
Пересмотрели списки бригады: большинство прибыло на строительство недавно, настоящих огнеупорщиков насчитывались единицы.
— Норма три с половиной тонны на человека за смену — немалая норма. Больше на строительстве не давали, — сказал Ванюшков, уже познакомившийся с работой огнеупорщиков площадки.
— Надо дать пять!
— Но и тогда не уложимся, — подсчитывала Надя. — При таком расчете не хватит семи дней.
— Жизнь покажет. Возможно, чего-нибудь не учли.
Женя сделала записи в той же тетрадке, где были формулы из механики и незаконченное письмо к родителям в Ленинград.
После разработки графика Надежда пошла к начальнику доменного цеха Роликову.
Инженер был зол. Ему многое не нравилось в работе цеха, но он каждый раз вынужден был уступать давлению молодежи, которая находила поддержку своим начинаниям у Журбы, Гребенникова и Бунчужного.
Роликов принадлежал к той части старых инженеров, которые за свою многолетнюю жизнь хорошо усвоили технологию производства, много раз проверили ее на практике, привыкли к определенному ритму, гарантировавшему порядок в цехе и душевный покой руководству. Им казалось, что в этом многократно проверенном деле никто более ничего не создаст и, значит, не к чему ломать копья.
Надя сказала, что комсомольская бригада берет на себя строительство воздухонагревателя №2.
— Не справитесь. За каупер отвечать буду я, — протестовал Роликов.
— Мы советовались с профессором Бунчужным. Он одобрил проект. Мы отобрали лучших ребят. Воздухонагреватель будет комсомольским!
— Кауперу безразлично, кто его выкладывает, а мне нет.
— А мне думается, что и воздухонагревателю не безразлично, кто его выкладывает, товарищ Роликов! — резко заявила Коханец, испытывая неприязнь к «жуку» (так однажды в ее присутствии назвал Журба Роликова).
— Издеваться над техникой в своем цехе я не позволю! Я также хочу дать каупер к сроку. Пожалуйста, не думайте, что каждый старый беспартийный спец — враг или равнодушный созерцатель! И вы как коммунистка должны это знать лучше меня.
Роликов нервно затеребил пальцами. Он вынул записную книжку, сделал подсчеты и снова вспыхнул.
— Время — не резина! Я удивляюсь, как вы, инженер, могли согласиться с такими комсомольскими расчетами!
— Я попрошу вас, товарищ Роликов...
— В чудеса не верю!
— Вы не верите в советского человека, а не в чудеса! Я поговорю об этом в партийном комитете.
— Где вам угодно!
Коханец отправилась в партийный комитет.
После встречи с Журбой тогда, на тропинке, и после поездки в тайгу Надя более не могла скрывать от других своих чувств к Николаю. Вначале ей самой не все было ясно: как могла так скоро покориться влечению, сделать решительный шаг. Но уже после случившегося она поняла, что ее привязывало к Николаю настоящее, большое чувство, что противиться этому чувству она не будет.