— Работаете вы, ребята, как черти! — сказал Роликов и пошел в контору.
В ответ ему улыбнулись, и у каждого на лице было написано: «А ты что думал!».
31 июля не хватало половины рабочего дня; это, однако, не тревожило: нагнали десять!
— Как тебе у нас работается, Фросюшка? — спрашивал Ванюшков девушку. Он был счастлив, что Фросю перевели к нему в бригаду и что она находилась на глазах.
— Раз с тобой, значит — хорошо...
Иногда он видел, как Яша Яковкин заговаривал с Фросей, это злило, но запретить парню говорить он не мог.
— Не заглядываешься на таракана?
— На какого таракана?
— Да на Яшку!
Фрося рассмеялась. Потом вздохнула и с надрывом сказала:
— Кроме тебя, никого не вижу... К добру ли только?
— К добру! К добру! И я, кроме тебя, никого не вижу.
Во все эти дни боевого натиска обед приносили прямо к агрегату. Сережа Шутихин любил после обеда сесть у кирпичей и, свесив по-птичьи голову, ковырять щепкой землю.
— Золото ищешь? — спрашивали товарищи.
Сережка в ответ гримасничал.
— Скоро делать будет нечего: все рекорды перебьем!
— Не бойся, на твой век хватит! — отвечал Ванюшков.
— Полюбилось мне наше строительство, — говорил Гуреев Фросе. — Немного поработаю, попривыкну, а потом поступлю в вечернюю рабочую школу. Я иной раз думаю, что вот, если б не приехал, прошло бы это мимо меня. Ничего бы я не знал, не видел.
— Ох, и со мной такое...
Она говорила неестественно тихим голосом, рассудительная, серьезная, а глаза следили за Ванюшковым: где он, что делает, с кем говорит.
После обеда стали, как обычно, на работу. Шутихин, размечтавшись, продолжал лежать на кирпичах.
— Эй, малый, не зевай! Работать пора! — крикнул Ванюшков.
Но Шутихин продолжал лежать. Тогда Гуреев поднялся на леса и отвернул кран от водопровода. В воздухе блеснуло серебро, струйка описала дугу, и сочные капли разбрызгались на рубахе Шутихина.
— Дождик! — крикнул, не разобрав в чем дело, Сережка.
Раздался дружный смех...
— Нет, ты не видела номера! — сказал Ванюшков Жене, когда она пришла в цех. — Была картинка...
— В чем дело?
Ванюшков смеялся заливисто, перегнувшись пополам, со слезинками в глазах, как смеются несмешливые люди, если их развеселить. Лицо его при этом сморщилось, покраснело и было похоже на ребячье.
— Обливаться водой! Точно маленькие... — пробирала Женя ребят, хотя сама с удовольствием приняла бы участие в подобной проделке.
В конце смены все кирпичи лежали на месте! И во второй раз Ванюшков шел по площадке с красным знаменем, шел на один шаг впереди, а за ним степенно двигались члены бригады. И было такое настроение, словно забрались они на высоту, с которой видны стали великому Советскому Союзу.
Молодежь понимала, что после такой победы уже нельзя отступать, нельзя сдать первенства, работать требовалось еще лучше, быть передовыми на производстве и в быту.
Над доской почета вспыхнула звезда победы, и свет ее увидели не только на площадке Тайгастроя.
Но это были еще только подступы к настоящей победе.
Глава II
Среди забот осень подкралась незаметно, тревожно зашумела тайга, на землю посыпались золотые листья березок, красные листья осин.
В оставшиеся перед октябрьскими праздниками месяцы очень важно было закрепить достигнутое и не позволить спасть волне. Тайгастроевцы понимали, что пока стояли хотя и дождливые, но сравнительно нехолодные дни, нужно сделать как можно больше. Всюду видны были результаты работы, близились сроки пуска агрегатов, отставал только коксохимический завод. Первая очередь его намечалась к пуску по графику на два месяца раньше доменного. Но, несмотря на то, что в эту первую очередь входили только две батареи коксовых печей и цех конденсации, строительство коксохима отставало от стройки доменного цеха. Официально отставание объяснялось тем, что не приехали специалисты с Украины и, значит, некому было строить.
Закладку завода начали осенью в присутствии профессора Плоева, вызванного на консультацию по грунтам. Консультант, опираясь на суковатую палку, вышел на площадку. Земля была рыхлая, и ноги специалиста в высоких калошах месили густую, как оконная замазка, грязь. После молчаливого двухчасового обхода площадки высокий гость остановился, вокруг него собрались строители. Приезжий решительно стукнул резиновым наконечником палки о землю и сказал: