— Так. Захотелось порезвиться!
— А где Журба?
— Николай Иванович не здесь. Он на перевале. Там скальные работы.
Гребенников продолжал разглядывать Женю и про себя удивлялся, как могли такой девчурке поручить ответственную работу.
— Сколько вам? Пятнадцать-шестнадцать?
— Ну, что вы! — рассмеялась Женя. — Я уже старая: скоро будет девятнадцать.
Рабочие забивали колышки, надписывали на них цифры, заканчивали промер участка: металлическая лента звенела, точно пружина, вынутая из стенных часов. Сановай втыкал шпильки.
«Вот мои строители...» — подумал Гребенников.
Понаблюдав за рабочими, за Женей, которая уверенно крутила нивелир, наводя трубу на рейку и быстро беря отсчеты, Гребенников предложил Джонсону ехать к рудникам.
Горы шли одна за другой, бежали, как волны. Их захватил в полон лес из лиственниц. Взобравшись на возвышенность, Гребенников и Джонсон увидели густую шумящую тайгу, расстилавшуюся до самых дальних гор, увенчанных снежными шапками. Воздух, прозрачный как ключевая вода, синее, уже очистившееся от туч небо, простор и тишина рождали чувство такого приволья, что не стоило никакого труда представить себя летящим над провалами, зиявшими внизу, под ногами.
— Золотое дно! Но... как говорится в вашей пословице: дело рук боится.
Пока дымок сигары, настоящей гаванской сигары с покрышкой из табака Суматры и сердцевиной из бразильского табака, вплетался в таежные запахи, Гребенников смотрел вдаль.
У одного квершлага, значившегося в документации под литерой «К», Гребенников остановился.
— Нестоящее дело! — Джонсон пренебрежительно махнул рукой.
Гребенников опустился в квершлаг; опытным, наметанным глазом осмотрел залегания и сделал в своей книжечке запись крупным круглым почерком: «Квершлаг «К». Месторождение представляет антиклинальную складку с поднятием пластов на восток; сбросы и повторные складки усложнили систему. Результаты исследований проверить и уточнить».
— Что ж, теперь можно и домой.
Возвратившись на заводскую площадку, Гребенников пошел к реке. Стремительная, хотя и немноговодная, она напоминала быстро бегущее животное. «Эта речонка должна выдержать тяжесть строительных работ и эксплуатацию трех крупнейших предприятий...»
Он спустился с крутого скалистого берега к воде и долго смотрел на реку, как смотрят на лошадь перед укладкой грузов.
Неужели опасения Джонсона основательны и расчеты на залежи не оправдают себя? Материалы изысканий были противоречивы. До Абаканова здесь работала в 1924 году группа геолога Ганьшина, которая в своих отчетах утверждала, что запасы угля этого района превышали богатства Донбасса; велики были запасы железных руд. Но геологи акционеров и группа, работавшая в 1926 году, опровергала эти утверждения. В ВСНХ относились к тубекской точке двойственно; это было самое худшее; на словах точка считалась принятой, на деле — нет. Отсюда результаты: за год, в сущности, никакого успеха; он рассчитывал застать стройку в развороте, а здесь не окончили даже изысканий. Журба и Абаканов, конечно, сдвинули дело с мертвой точки, их приезд в Москву зимой решил выбор строительной площадки, но все же он не увидел здесь того, что хотел увидеть.
Гребенников наклонился к плите, покрытой желтыми пятнами и испещренной многочисленными трещинами, ополоснул в реке руки, лицо и поднялся наверх. Отшвырнув с дороги кусок сгнившего дерева, он пошел скалистым берегом против течения реки. Наступал знакомый по царской ссылке на Енисее многоцветный закат; ничего подобного Гребенников нигде не наблюдал. Небо окрашивалось в лиловые, красные, зеленые тона; мелкие облачка, охваченные солнцем, отливали перламутром. И такой же многоцветной становилась вода.
Захотелось посидеть в тиши, подумать в одиночестве. Но думы были тревожные, они согнали его с камня, и он пошел в сторону леса.
Вдали показались кротовые горбики. Это были землянки, покрытые дерном, слепые, без окон, со старыми ведрами, выведенными вместо труб. Стояли и четыре деревянные юрты, похожие на огромные чаны. Возле горбиков ходили коровы, пощипывая траву. Детишки в пестрых рубашонках играли в бабки, «Первобытная стоянка...» — подумал Гребенников, заглядывая во «двор» жилища.
— Где отец?
Шустрый мальчуган подтянул порточки и бойко ответил:
— На строительстве!
— А мать?
— И мать на строительстве.
— И Воронок на строительстве, — вмешалась девочка.
— Что за Воронок?
— Жеребчик!
— А что там отец делает на строительстве?
— Землю копает.
— А мой батя дорогу железную строит.