— Так сложно? — удивилась я. — Но почему? Неужели нельзя было привезти его сюда с собой?
Имрай как-то странно булькнул и чуть не засмеялся:
— Нет, нельзя было, поверь мне. Сюрприз не один. Там есть большие, целых три штуки, и маленькие, их я не считал. В общем, тебе нужно это увидеть. И очень надеюсь, что тебе понравится, а я получу прекрасное вознаграждение. Я его заслужил, это было долго и очень непросто, — серьёзно закончил он и посмотрел на меня глазами, полными надежды.
— Что ж, — притворно досадливо покачала я головой, — чего только не сделаешь ради того, чтобы увидеть сюрприз. Что там у тебя первым пунктом? Просить моей руки? Начинай, проси! — я улыбнулась ему, а Имрай сгрёб меня в охапку и нежно поцеловал.
28. Имрайди
Прошло 200 лет.
— Ханзор, перестань мельтешить перед глазами. Сколько можно? Сядь, посиди!
— Отец, я не могу сидеть! — ответил мне сын и, вопреки сказанному, уселся в ближайшее с моим кресло.
Да, мы с ним нервничали.
— Сын, скоро у тебя родится братик или сестричка, и мы сможем хорошо отметить это событие. Выставим угощение для всех жителей столицы, достанем вино, устроим танцы, развлечения, — начал планировать я, чтобы отвлечься от переживаний за любимую Тайину, которая находилась в соседней комнате и готовилась родить мне четвёртого ребёнка.
— Ты же всегда так делал, — фыркнул Ханзор, — и когда Таурк родился, и когда Милана родилась.
— Верно, неугомонный Таурк и моя Милана, — расплылся я в довольной улыбке, — дочурка моя любимая. И когда ты родился, тоже так было.
— О чём я и говорю, — покивал Ханзор. — Придумай что-нибудь новенькое.
— Ну, народ лишать угощений нельзя, — задумался я. — А новенькое можно и придумать, только это к Тайине. Она у нас мастерица придумывать.
— Мама такая, — согласился сын, — взять хоть эту идею с детским лагерем на Лавовом курорте! Никто ведь раньше до такого не додумался! А теперь родители в любое время могут отправить детей на отдых. Там и спорт, и обучение, и танцы.
— Да, а лагерь для подростков, мальчиков, в Холодных землях! Дисциплина, — я начал загибать пальцы, — работа в команде, обучение мечному бою, магии, выживание в трудных условиях.
— Ладно тебе, папа, это ты уже себя нахваливаешь, — задорно хихикнул Ханзор, — все знают, что лагерь в Холодных землях твоё детище! И попасть туда — мечта каждого демонёнка!
Я расплылся в довольной улыбке. Как же мне понравилось тогда предложение супруги. О, сколько сил было вложено! Зато теперь дети не сидят столетиями на домашнем обучении, и всем это нравится.
— Соглашаюсь с тобой, сын, но к лагерям для девочек я уж точно никакого отношения не имею. Там правит Велира.
— Хорошо, что под присмотром мамы, — заметил сын. — А то бы у тёти Велиры там одни балы бесконечные были.
— И то правда. Скоро они приедут. Ханзор, я надеюсь, ты со своим кузеном будете благоразумны, и мне не придётся объезжать соседние страны и думать, где вы: у тасков развлекаетсь или у орков. Там сын Зарка совсем не прочь развлечься, где только ваши хвосты ни побывали вместе с ним. Или снова будет мне счастье — съездить в Нижний мир, дитятку малую, двухсотлетнюю поискать?
— Постараюсь, отец. Сколько ты ещё будешь напоминать мне о том случае? Мы просто поехали посмотреть, как работают переходы в Нижний мир.
— Ну да, ну да, я почти поверил, что вы ездили смотреть на переходы, а не к симпатичным гоблиночкам, с которыми можно хорошо провести время.
— Не беспокойся, бастардов не будет.
Я махнул рукой. Конечно, не будет, из-за разных магий, виды оказались несовместимы и не давали потомства. Вот и потянулись молодые ребята смотреть красоты Нижнего мира. Да уж, я открыл ящик с джином из Пандоры — как-то так выражается Тая. Или не так? Не помню точно.
— Ох, молодёжь. Ты мне лучше скажи, что мне твоей маме подарить. Коров я привёз. Она вон какие фермы развела на границе с Ритаскией, теперь все едят молочные вкусняшки, и мясо, конечно, у них, объедение. Художников своих обучили в Нижнем мире. Я даже съездил, козочек и козлов ей отловил, их у нас тоже теперь великое множество, хотя нет, коров всё же больше. Драгоценности она не любит, а жалко, столько пылится в Хранилище.
— Не знаю, — задумался Ханзор, — нарисуй ей картину, она же их любит.