Молчание снова повисло в воздухе. Долгое и напряженное.
Малфой стиснул зубы. Никогда он не принадлежал к типу мужчин, сладкоголосо вещающих о своих нежных чувствах. И уж тем более не собирался становиться эдаким «соловьем» в ближайшее время. Однако понимал, что Гермиона заслуживает правду. И понимал, насколько эта правда сделает уязвимым его самого. Ведь придется же признать то, что он не просто хочет ее тело… А то, что ему нужна вся мисс Грейнджер — в полное и безраздельное пользование. Даже самому себе признаться в этом потребовалось определенное мужество, а уж ей?! И потом… вдруг, сама Гермиона как раз таки ждет от их отношений лишь секса? Или уже… ничего не ждет?
— Что ты хочешь от меня? — еле слышно задал вопрос Люциус.
— По-моему, это достаточно очевидно, — так же тихо прозвучал ответ.
— Скажи вслух.
— Я не собираюсь тебя ни о чем умолять…
— Не умоляй. Просто… мне нужно услышать это от тебя.
«Господи! Даже взглянуть на него нет сил!»
— Хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.
— И это все, что тебе от меня надо?
Гермиона перестала дышать, не в силах ответить сразу. Просто не могла. Конечно же, она хотела больше, чем секс. Уже достаточно давно осознав, что влюбилась в Люциуса Малфоя не на шутку, Гермиона ясно понимала, что секс сам по себе никоим образом не устроит ее. Но, как же страшно оказалось признать это вслух…
— Гермиона, это все, чего ты хочешь? — с нажимом повторил Люциус.
— Нет.
В кабине опять воцарилось молчание.
— Иди ко мне, — бросил вдруг. Низко. Глухо.
Пару мгновений она просто ошеломленно смотрела на Малфоя, отчаянно пытаясь понять его мысли, но лицо, как и всегда, было нечитаемо. Затем осторожно подвинулась, чтобы сесть совсем рядом, но тут же оказалась схваченной Люциусом и крепко прижатой к себе. А уже через секунду он удивил снова, впившись в губы поцелуем, на который Гермиона с готовностью ответила — так восхитительно было целоваться с ним. Восхитительно и возбуждающе…
Она не протестовала, когда он толкнул ее на пол — лишь продолжала целовать, пропуская длинные белые пряди сквозь пальцы; не возражала, когда проведя ладонью по талии и бедру, начал расстегивать пуговички на блузке — лишь чуть выгнулась, подставляя ему грудь в чашечках бюстгальтера.
Порадовавшись тому, который надела сегодня (с застежкой спереди), Гермиона восторженно вздохнула, ощутив прикосновение мужской ладони к голой коже. А скоро и не только ладони: проложив дорожку из поцелуев от шеи и ниже, Люциус прильнул к груди, принявшись сладко мучить ее, лаская то губами, то зубами, то языком. Он наслаждался маленькими ягодками сосков, будто вкушая их, ласкал с жадностью голодного, дорвавшегося, наконец, до любимого яства, и пальцы Гермионы продолжали путаться в его волосах.
Потом спустился поцелуями ниже, а наткнувшись на пояс юбки, остановился и, схватив подол, резко подтянул его к самой талии, желая увидеть сегодняшние трусики. Увидел: розовые, кружевные, почти прозрачные.
Подняв глаза, встретил смеющийся взгляд Гермионы, тоже ухмыльнулся и, прихватив их за резинку, дернул вниз. Маленький кусочек материи был тут же отброшен куда-то назад и забыт за ненадобностью…
Раздвинув ее ноги, Люциус, смакуя, принялся медленно целовать внутреннюю сторону бедра, пока, наконец, самым настойчивым поцелуем не коснулся абсолютно голеньких, как ему и вспомнилось, складок. Застонав, Гермиона приподняла бедра навстречу этому волшебному рту и вцепилась в волосы на затылке Малфоя.
— Люциус!
Ответом послужило лишь легкое движение двух пальцев, скользнувших во влагалище, да закруживший по клитору язык.
«Да. О, да!»
Щедрая ласка заставила Гермиону невольно выгнуть спину: казалось, что от тех мест, где Люциус так или иначе касается ее плоти, бегут мельчайшие проводки, посылающие разряды по всему телу и заставляющие ее что-то невнятно скулить, почти катаясь по полу от нарастающего блаженного напряжения. Хотелось еще и еще… Но вот волна оргазма, наконец, обрушилась, и она закричала от наслаждения, ощущая, как стенки влагалища пульсируют вокруг его двигающихся пальцев.
Но уже скоро, не в силах ждать дольше, Люциус приподнялся и, расстегнув брюки, проник в нее одним мощным и глубоким толчком. Гермионе хотелось кричать от радости: ощущение того, как заполнил ее этот мужчина было не просто невероятным… Оно было прекрасным — никогда еще она не чувствовала себя такой… свободной, такой готовой к полету…
«Не будет больше никого… После него. Просто не сможет быть!» — неожиданно пронеслось в голове.
Люциус начал неторопливо и не очень глубоко двигаться, иногда слегка вращая бедрами, будто давая телам привыкнуть друг к другу. Или же дразня Гермиону, и сводя ее с ума этими неспешными движениями. Демонстрируя недовольство, она отчаянно толкнулась Малфою навстречу.
— Потерпи…
— Не могу, — Гермиона почти хрипела. — Быстрее, пожалуйста… И сильней.
— Сильней, говоришь? — Люциус подчинился и начал двигаться намного скорей, извлекая член почти полностью, а затем, яростно врезаясь с такой силой, что тело ее подергивалось, двигаясь вверх с каждым толчком.
Обхватив его руками и ногами, Гермиона потянулась к губам, вовлекая Малфоя в глубокий чувственный поцелуй. Ужасно хотелось принять его в себя полностью: как можно глубже. И желание это сводило с ума.
— Господи… Кажется… Люциус, я снова…
Приподнявшись на локтях, Малфой уже почти нещадно вколачивался в нее, и Гермиона поняла, что сейчас именно в этом и нуждается, несмотря на полное отсутствие нежности. Именно животная страсть, охватившая, наконец, обоих и порождала внутри нее яркое и жаркое пламя, заставляющее судорожно сжиматься мышцы живота в ожидании разрядки. Да — еще несколько толчков, и тело охватило огнем во второй раз, вырвав из горла гортанный, почти звериный, рык.
Но, даже придя в себя после оргазма, Гермиона чувствовала, как он все еще продолжает двигаться, будто пытаясь продлить ее наслаждение, но уже и ожидая собственного. Потому что через несколько секунд, не в силах больше сдерживаться, Люциус закрыл глаза и негромко застонал, ощущая, как сильно и вкусно извергается в желанное тело.
Пытаясь отдышаться и успокоить сумасшедшее сердцебиение, они прижались друг к другу лбами.
Гермиона облегченно выдохнула:
— Боже… это было удиви-
И тут!
Лифт внезапно ожил.
__________________________________________
Скорость, с которой они одевались, была достойна рекорда! И поспешная аппарация из атриума — тоже. Лишь в Малфой-мэноре, окончательно придя в себя, Люциус с Гермионой смогли расслабиться. Они вместе приняли ванну, затем поужинали на небольшой террасе его спальни и даже выпили немного вина. А позже, уже после того, как снова насытились друг другом, усталая, но светящаяся от счастья, Гермиона прижалась к нему и прошептала прямо в губы:
— Ты же знал, что я влюблена в тебя почти два года? Знал, да?
Блуждая ладонью по ее обнаженной спине и ягодицам, Люциус улыбнулся — до сих пор не верилось, что все оказалось намного проще, чем он себе намудрил. Проще и прекрасней! Эта невероятная, умная, красивая женщина смогла полюбить его — того, кто когда-то презирал, оскорблял, и даже позволял пытать ее. И решила принадлежать ему. Решила сама.
Мягко и почти не слышно Люциус ответил:
— Гм… просто упорно старался не думать об этом, дорогая. Видишь ли, я почти убедил себя в том, что мы с тобой… не пара…
Качнув головой, Гермиона улыбнулась:
— Какой же ты дурак, Люциус Малфой. Раз я, в конце концов, здесь: значит, все-таки — пара…