Люди не единственные существа, попавшие под этот эксперимент, но одни из самых податливых. Везде остается одна и та же проблема – точка высадки.
– Почему же я, после того как попал сюда, не переместился куда-то еще? – спросил Джеймс.
– Как я понял, у тебя было тяжелое физическое состояние. Таймер старается не рисковать носителем, если он психически не стабилен или болен физически т.к. при перемещении может пострадать и сам. Если проблема слабости носителя будет не решена в течении определенного времени, таймер постарается найти нового носителя. В нашем случае им оказался Мик.
Мальчик аж подскочил. Сидевший спокойно все это время, он теперь снова запаниковал.
– Я? Не смейте впутывать меня в свои бредовые истории! Я сваливаю.
Он направился к двери, которая была заперта.
– Никто тебе не угрожает, а вот если ты выйдешь и окажешься в руках охраны «Ковчега», то я тебе не позавидую.
Мик остановился. С недоверием обернулся.
– Да, а ты что думал? Что тебе вот так простят побег? Да ты застрянешь там навсегда, тебя найдут. Вы, оба, не думайте, что у меня какая-то выгода во всем этом. Я уже не раз ощущал прибытие в эту линию новых людей, но никогда это не происходило так близко. Мне просто хотелось поговорить с кем-то, таким же как я. – он опустил голову и потер лицо руками. – Вы не представляете, как я устал.
– Но между тем ты помогаешь им? – вернулся в разговор Джеймс.
– Да. А что прикажешь мне делать? Я даже не человек в известной степени, жалкая копия. Единственный способ избавиться от Таймера – это передать его кому-то, еще до того как ты перескочил в другую линию, когда ещё ты, это ты. Ну или когда таймер сам решит сменить носителя. У нас с тобой выбор прост, либо мы умираем, либо стараемся жить с этим.
Я нащупал, что-то вроде симбиоза между мной и Таймером. Я не мешаю ему и, так сказать, сдаю свое тело в аренду. За это он возвращает меня обратно в эту линию, и уже тут, между прыжками, я живу как хочу. Под влиянием камня, мне отдают бесплатно машины в автосалоне, а потом забывают про это. Я нравлюсь любой женщине, которую захочу. Ты удивишься, какой может быть жизнь, если ты можешь внушать людям что угодно, а потом они просто забывают о том, что ты был рядом с ними. Это что-то вроде опасной работы. Да, со мной может что-то случиться в одной из линий, и я уже не вернусь сюда, но я этого и не почувствую. Да, при возвращении я могу оказаться не там, где хочу, но при многократном возвращении в одну и ту же линию разброс места, где ты окажешься, значительно уменьшается. Я просто не помню, что происходит, когда я перемещаюсь, об этом я тоже попросил Таймер. Я просто знаю, что скоро будет скачок, а в следующее мгновение я уже опять тут, в этом городе, в этой линии. Ну, может, разве что немного небритый или грязный, а бывает и в ссадинах.
Я не хочу знать, что было там, а в этой линии проходит всего пара секунд.
– То есть вы хотите сказать, что если там будете неделю, и Таймер вернет вас обратно сюда, то тут пройдет две секунды? И что там насчет того, что я следующая жертва этого вашего Таймера? – Микки отошел от двери и, задав все вопросы, в нерешительности стоял посреди комнаты.
– Да, именно так, при скачке время искажается, и никакая ты не жертва, просто из-за плохого физического состояния Джеймса, таймер начал икать возможную замену. Молодой организм всегда будет более перспективен для этого. Возможно, поэтому в клинике он не стал выбирать нового носителя. К нему не стоит применять нашу логику – это абсолютно иной разум. Именно поэтому ты увидел у него на шее кулон, когда никто его не видел. Именно потому, тебя так к нему тянуло. Самая высокая степень интеграции достигается, если Таймеру удаётся убедить человека взять себя самому, а не заставить.
– И что же я до сих пор его не взял, если он так этого хочет? – Мик с не скрываемой агрессией смотрел на камень, висящий на шее у Джеймса.
– Да откуда я знаю? – Рик раздраженно хлопнул рукой по столу. – Я всего лишь говорю то, что мне удалось вычленить из нашего непонятного общения с другой цивилизацией. Даже не с цивилизацией, а с их детьми.
– Да, тоже очень интересный момент. Ты хочешь сказать, что они запирают разум своих детей, в такие вот камни, и те вынуждены на чужой планете постоянно перемещать людей с линии на линию? Это же зверство какое-то. – Джеймс уже не знал, что его больше раздражает в этой ситуации, он надеялся, что Рик что-то прояснит, но такого количества подробностей не ожидал.
– Для тебя зверство, для них нет. Не забывай, это не гости из соседей страны – это вообще другой разум. Дети индейцев, например, снимали скальпы с бледнолицых, и ничуть об этом не жалели.