========== Глава 1 - Рубин ==========
Незадолго до первого — неконтролируемого — прыжка во времени, у носителя гена возникает чувство лёгкого головокружения. Также были замечены случаи тошноты (Ким Сокджин, Малахит), мигрени (Чон Хосок, Нефрит) и внезапного приступа тревожности (Ким Тэхён, Цитрин). Остальные путешественники не выявляли каких-либо жалоб, помимо вышеперечисленных, а ощущения перед прыжком сравнивали с чувством, будто земля уходит из-под ног.
Хроники хранителей, Том 1: Основные положения и устройство хронографа.
***
Впервые это чувство возникло во время обеда: Чимин никогда не страдал спонтанными головокружениями, но в тот момент стол в столовой резко поплыл перед глазами, а отвратительный суп из водорослей оказался на не менее отвратительной школьной форме.
— Всё в порядке? — заботливо осведомился Джэхён, кладя руку на плечо Чимина.
Пожалуй, в последнее время вокруг было слишком много разговоров о головокружениях: настолько, что оно невольно появлялось у всех, кроме того, кому это надо больше всего. Джэхёну недавно стукнуло шестнадцать, а это значило, что со дня на день должен был состояться его первый прыжок.
— Всё отлично, спасибо, — отозвался Чимин, прикладывая руку ко лбу. — Просто лёгкая головная боль, которая не могла не возникнуть после двух часов истории. Серьёзно, как ты вообще во всём этом разбираешься? Лично я спокойно живу без знания, в каком году скончался Чунджон*!
— В 1544-ом. И ты же знаешь, что я не могу не знать это на отлично.
Что правда, то правда: практически с пелёнок несчастного Джэхёна натаскивали по всевозможным предметам и дисциплинам, чтобы по достижении возраста инициации тот смог, ну, например… Не умереть от чумы в прошлом? По хорошему, то, что он проходил на своих так называемых «занятиях по тайноведению» — должно было оставаться тайной, но поскольку Джэ, в отличие от своей злобной матушки, был близким другом Чимину, всё, что происходило с ним, разбиралось на детали и тщательно обмозговывалось в комнате у последнего.
— У тебя голова не кружится? — уточнил Чимин, вызывая неконтролируемый приступ смеха у Джэхёна.
— И ты, Брут! Мать спрашивает меня об этом пять дней кряду, но едва ли я почувствовал хоть какой-то намёк на головную боль.
Чимин успокаивающе провёл рукой по его волосам: так как они были буквально лучшими друзьями, он знал, как сильно Джэхён ждал своего прыжка в прошлое, и очень волновался, что этого не случилось в первый же день 2016-ого. Насколько он понял из пространных рассказов своего кузена, большинство путешественников во времени попадали в прошлое спустя пару дней после своего шестнадцатилетия, и к тому моменту они были полностью подготовлены к тому, что их там ждало.
К сожалению, Джэхёна не очень посвящали в детали, а посему практически единственное, что он знал — это как правильно танцевать менуэты и то, что такими, как он, занимается целая ложа, в которой состоят, в том числе, и очень именитые люди, называющие себя хранителями.
— Давай мы всё-таки попробуем что-нибудь съесть? — слабо улыбнулся Джэхён, кивая на булочки с творогом.
— Звучит разумно, а пока жуём, можно загуглить заливы реки Ганг для доклада, — предложил Чимин, потирая глаза. — Что-то… — внезапно пробормотал он, почувствовав резкий приступ тошноты. — Мне… нехорошо.
< … Перед его глазами появился целый ворох из картинок: на одной из них незнакомый ему юноша что-то яростно выговаривал другому парню, более хрупкому и пониже ростом. Деталь, которая привлекла внимание Чимина, заключалась в том, что они оба были одеты в весьма устаревшую одежду, века эдак XVIII-XIX, если не раньше. Первый, скорее всего, альфа, надо признать, был весьма симпатичным, а лицо второго не удалось разглядеть из-за того, что тот стоял к нему спиной.
Они явно ссорились, что выдавала жестикуляция и грубый тон. Слов Чимин, увы, разобрать не смог: для него их речь звучала приглушённо, словно сквозь толщу воды. Всё, что было в его силах — просто стоять и смотреть, ожидая кульминации или логической развязки. Второй юноша, до этого стоявший к нему спиной, неожиданно обернулся, и Чимин, шокировано проморгавшись, узнал в этом парне… себя.
На него смотрел ясный взгляд его же глаз, лицо определённо точно повторяло его черты, и даже наличие пудры на лице и старомодная одежда времён Чосона* не могла замаскировать их разительное сходство. Мимика его копии резко изменилась: теперь в глазах напротив не было ни капли спокойствия — только панический страх. Он схватился за горло, начиная что-то хрипеть, а Чимин только и мог, что стоять и смотреть, парализованный страхом, не зная, чем помочь чосонской версии себя.
— Будь… осторожен… — просипел парень, из последних сил борясь с удушением.
Чимин почувствовал панику, сродни его — было жутко наблюдать за тем, как человека на его глазах душила неведомая сила.
— Не доверяй… Нефриту… Алмаз… погубит… тебя… — из последних сил прошептал альтернативный Чимин, еле двигая губами.
… Затем он замертво упал на пол, а Чимин, жадно глотая воздух, открыл глаза… >
— И всё же, что это было? — расспрашивал его Джэхён по дороге домой.
Чимину не очень хотелось обсуждать то, что он видел, а потому в столовой ему удалось отговориться от Джэ тем, что его головная боль перешла на новую стадию. Тот, кажется, не очень-то в это и поверил, но приближающийся урок географии спас Чимина от лишних вопросов, по крайней мере, на час.
— Неужели… снова ведение? — сочувствующе пробормотал Джэхён, приобнимая Чимина за плечи. — Опять что-то жуткое, и поэтому ты не хотел говорить?
Чимин, не находя в себе сил даже на пару слов, молча кивнул, бессознательно потирая шею.
— Я видел парня, который кричал на кого-то, стоящего спиной ко мне, — начал Чимин спустя примерно минуту неуютного молчания, решив, что Джэхён — едва ли не единственный человек после папы, которому можно доверять. — Затем этот «кто-то» повернулся, и я увидел напротив своё собственное лицо. Не знаю, что произошло дальше, но другой «я» начал задыхаться, напоследок сказав не доверять… Я не помню, кому.
Джэхён внимательно слушал всё, что говорил Чимин, параллельно записывая какие-то детали в заметки на телефоне. Ещё немного попытав его на тему того, от чего именно могла предостерегать его альтернативная версия его же, он тяжело вздохнул, подытожив:
— Мда, с тобой, Чимин-а, каши не сваришь. Ну как можно было забыть самую важную часть своего видения, ей-богу?!
— Прости, — жалостливо попросил Чимин, потирая переносицу. — Он так хрипел, что было очень сложно что-то разобрать.
— Ещё бы! Его ведь душили, — хмыкнул Джэхён, выключая телефон и кидая его в недры своей школьной сумки.
Они как раз подходили к круглосуточному магазинчику, где продавалось вкуснейшее мороженое и любимые леденцы Тэиля, младшего брата Чимина.
— Я, наверное, зайду в «Eongpang» за лимонными конфетами, — задумчиво проговорил Чимин. — Можешь не ждать меня, заодно напиши, как дойдёшь, в каком настроении сегодня тётя Йери.
Джэхён хихикнул и кивнул, после чего, помахав рукой, исчез за поворотом. Чимин сделал небольшой шаг вперёд, почувствовав, как боль в голове набирала обороты. Решив стойко добраться до любимой сладости брата, он ухватился за ближайшую точку опоры (ею оказался фонарь) и на секунду прикрыл глаза. В какой-то момент звон в ушах достиг апогея, желудок сжался от неутихающего головокружения…
И пол словно выбило у него из-под ног.
***
Он открыл глаза и приложил руку к мигом успокоившейся черепной коробке. Секунда ушла на осмысление, другая — на анализ ситуации, и только на третью Чимину захотелось осесть на бордюр и закричать.
Какая жалость, что вышеобозначенного бордюра рядом не оказалось, как и магазинчика «Eongpang» напротив него. То, что лицезрел Чимин, навевало ужас и мысль о сюрреалистичности происходящего одновременно. На оживлённой улочке Сеула, по которой они с Джэхёном шли домой, уже не наблюдались Hyundai или Kia, максимум, что увидел Чимин — парочка почтальонов на велосипедах, смеривших его любопытными взглядами. Ухоженные дороги и полосы исчезли так же, как и машины, которые по ним ездили — сам Чимин стоял в грязевой луже, думая о том, что его новая школьная обувь безнадёжно испорчена.