Почувствовав, как картинка окружающего мира предательски размывалась перед глазами, Чимин выкрикнул последний вопрос, пришедший ему в голову:
— Но как вы переместились на столь долгое время? Максимум же составляет всего пару часов!
— Ох, малыш, тебе ещё предстоит узнать многое о хронографах и их численности… — услышал он прежде, чем неумолимые законы континуума выдрали его из такой странной, но кажущейся искренней компании, и унесли прямиком домой, в XXI-ый век.
Комментарий к Глава 13 - Топаз
Частей не было безумно долго, и не то чтобы я обещаю исправиться 😅 Постараюсь — безусловно, однако в последнее время моя реальная жизнь превращается в такое безумие, что на виртуальную не всегда остаётся время. Упс, кажется, мы с вами попали в мёртвую петлю: я продолжаю оправдываться, хотя вы того и не просите 🤭 Просто помните, что вы самые лучшие и понимающие читатели на свете! Люблю вас ❤️🔥
Саранхэ, и всё такое ~
========== Глава 14 - Розовый Кварц ==========
Доброго дня, утра или вечера вам, матушка!
С превеликой радостью сообщаю, что я заканчиваю свою практику в Кимхэ* и в предвкушении скорой встречи с вами и батюшкой наконец-то убираюсь из этого захолустья! Местные целители не многим отличаются от мастеров иглоукалывания больших городов — даром, что Чжан Угон-ним пытался уверить меня в незаменимости такого рода опыта. Единственный интересный случай был лишь на второй неделе моего пребывания; к целителю Им Имманю-ниму привезли девушку — жертву мудрёного ритуала местных шаманов с проблемами с головой. Не совсем понял, что именно с ней делали, но в сумбурном рассказе Пак Инчюня фигурировали пытки, кровоизлияния и ритуальные ножи. Бедняжка, а, впрочем, почему меня должны волновать каждые несчастные сиротки, которых на весь Чосон наберётся тысячи, если не сотни тысяч?
С безграничным уважением и столь же безграничной брезгливостью,
Ваш сын, Кван Соннуль
***
— Господи, Чимин! — едва только омега успел перенестись в своё время, как на него тут же набросился до чёртиков обеспокоенный Шиндон, заключая его в крепкие, чуть истеричные объятия. — Как хорошо, что ты в порядке!
— Чанёль не сделал мне ничего плохого, не волнуйтесь, — сказал он, вежливо отстраняя от себя ну очень крепко сжимающего его альфу. — Похоже, ему нужно было просто… поговорить.
— Ну да, конечно, — раздалось откуда-то из угла зала, и Чимин, обернувшись, с каплей раздражения отметил, что язвительный комментарий принадлежал никому иному, как доктору Джексону. — Что этот пропагандист-рецидивист продвигал в массы в этот раз? Дай-ка угадаю: Говард Чон Хосок Сен-Виленский — страшный человек, с которым нельзя иметь никаких дел, ложа — помешанные фанатики, и вообще только он один весь такой белый и пушистый.
— Брось это, Джекс, — в приглушённом свете комнаты мелькает парочка кислотных прядей; итак, сам Магистр почтил их своим присутствием, что, учитывая его вечные скитания по всему Сеулу, если не дальше, означало, что всё ещё более серьёзно, чем можно было прикинуть на первый взгляд. — За время нашего недолгого знакомства у меня сложилось представление о Чимине, как об омеге исключительно разумном и способном к анализу. Мне не кажется, что он готов слепо поверить в слова человека, выкравшего хронограф в своих целях, упорно прячущегося от ложи на протяжение стольких лет… Так ведь, Чимин?
— Да, — не моргнув, соврал тот.
Правда же заключалась в том, что ему нужно было время. Время, чтобы поразмыслить над тем, что ему известно о ложе, Чанёле и самом Чон Хосоке, о том, кому из них можно доверять — хотя бы условно, — а от кого нужно бежать без оглядки, пока цел. Пока что ясно было одно: для составления полной картины одной встречи с Чанёлем решительно не хватало, а потому следующая цель в списке «маст ду» омеги — непременно увидеться вновь. И вот тут уже начинались проблемы.
С одной стороны, он помнил год, в который его любезно пригласил старший; вторая сложность заключалась в том, что ему не была извесна точная дата, а потому он не мог просчитать конкретное время своего визита. Впрочем, это не было такой уж проблемой: по сезону можно было предположить, что они переместились в летний город, а, значит, элапсировать в октябрь, чтоб уж наверняка, в теории, можно было. И сразу после успешно решённого коллапса со временем следовала проблема номер два: хронограф. После кражи первого Чимина провожали к нему чуть ли не под конвоем, даром, что Шиндон как-то пообещал через месяц-другой не завязывать ему глаза. Каждое перемещение трепетно заносилось в журнал, начиная от года и заканчивая секундой, когда он отбывал в прошлое.
Какова вероятность, что при таких вводных ему позволят самостоятельно переместиться, да ещё и так далеко? Какова вероятность, что если продиктовать точную дату, ни у кого не возникнет подозрений? К тому же, ложи на тот момент вообще не существовало, в связи с чем можно было предположить, что дальше года рождения Говарда его не пустят ни за что и никогда. Как ни крути, ситуация выходила более, чем фиговая. Хотя…
— Юнги! — неожиданно даже для себя выкрикнул Чимин.
Сталкиваясь с несколькими парами подозрительных глаз, омега поспешил выкрутиться из щекотливого положения:
— Он же не знает, что со мной было после перемещения, и, наверное, волнуется, что не уследил? Учитывая общее недоверие к Чанёлю, могу представить, какие варианты крутятся в его голове.
— О, Юнги недавно прибыл из будущего, и в данный момент дискутирует с мадам Россини, — мгновенно смягчился Джиён. — Разумеется, ты можешь пойти к ней и сказать ему, что всё обошлось, но после этого вы должны вернуться в зал и рассказать нам полную версию событий: что было до твоего перемещения, мы знаем, однако после…
— Конечно, — покивал Чимин, после чего спешно направился в сторону костюмерной, мысленно выстраивая в голове логически-лживую цепочку, в которую могли бы поверить хранители.
Также, он надеялся ненадолго утянуть Юнги в менее приметный угол, где они могли бы поговорить, не смущаемые ватагой хранителей, и где он, как надеялся, смог бы склонить альфу на относительный нейтралитет. Пока было рано говорить о том, чтобы занимать чью-то позицию, но Чимин понимал: если они вдвоём пойдут на тайную элапсацию, в глазах ложи это будет выглядеть как предательство. Что именно ложа делала с предателями, омега имел возможность лицезреть на плачевном примере беглого путешественника.
… Но это была игра. Опасная и потенциально смертельная, однако в данный момент силы неравномерно распределились по полю, и если Чимин хотел как можно дольше не выбирать одну из сторон, ему нужен был сюзерен, и Юнги идеально подходил на эту роль.
Стоило ему войти в костюмерную, как лицо Юнги, заметно нервного и побледневшего, просветлело в немом облегчении. Чимин бы соврал, если б сказал, что это не льстило: от осознания того, что за него искренне волновались, поджимались пальцы на ногах, а сердце отбивало бешеный ритм. С тем же Шиндоном такого не было, в связи с чем омега сделал закономерный вывод; дело не столько в заботе, хотя и в ней тоже, сколько в человеке, который её проявлял.
Спустя пару секунд, ощутимо растянувшихся в воздухе, подобно жвачке, Юнги стремительно сократил расстояние между ними, после чего слепо и даже как-то беспомощно уткнулся в макушку Чимина, крепко сжимая его спину и шепча в волосы едва различимое «птенчик». Омега чуть наклонил голову, выглядывая из-за спины альфы, и словил на себе понимающий взгляд зрелой француженки, которая тактично удалилась из помещения, беззвучно закрыв за собой дверь.
— Знал бы ты, как я переживал за тебя, — в конце концов отлепился от него Юнги, тем не менее продолжив удерживать хрупкие плечи в своих руках. — Я думал, что уже не увижу тебя, и мне, если честно, абсолютно плевать, для чего ты был нужен этому психу, главное, что ты… Цел. Жив. Рядом со… мной, — всё это он говорил, глядя ему в глаза, и Чимина буквально прошила ударная волна тока, который проскочил между ними в виде целого града из искр.